Мой идеальный смерч

А когда мы все-таки начали подходить к лже-клубу, то были нагло оттеснены от его манящих дверей здоровенными мужиками в масках, черной форме и с автоматами, которые, как очень дисциплинированный горох из банки посыпались из микроавтобуса. Бойцы ОМОНа решили накрыть "точку" именно в тот момент, когда туда захотели пойти я и Смерч! И как же хорошо, что меня не оказалось внутри в момент "штурма".

Пока работали омоновцы и милиционеры и собиралась толпа любопытствующих, к месту происшествия подъехали журналисты сразу из трех местных телеканалов и принялись снимать происшедшее. Один из журналистов, респектабельный мужчина, которого я часто видал в новостях, стоял со своим оператором недалеко от меня и Дэна.

Он, сосредоточено глядя в камеру, говорил:

— Сегодня сотрудники Управления по борьбе с экономическими преступлениями выявили трое незаконных подпольных игровых заведений прямо в центре нашего города. Игорные залы маскировались под видом интернет-кафе. Охрана попыталась оказать сопротивление, из-за чего бойцам ОМОНа пришлось применить силу. В результате было задержано десять работников противозаконных заведений и около тридцати пяти игроков.

В залах изъято довольно большое количество денег в разной валюте — точное количество сотрудникам УБЭП еще предстоит выяснить, игровые фишки и столы, а также рулетки и автоматы.

По версии предварительного следствия, оба незаконных игровых зала принадлежат преступной группировке "Северных… мммм… ээээ…. Блин!! — неожиданно прервался корреспондент.

— Ты чего? — спросил его толстый меланхоличный оператор, отрываясь от камеры.

— Ничего! Ни-че-го! Развелось этих банд в городе, как собак недушеных. Мы что, плавно скатываемся в девяностые? Северные, Южные… Скоро уже сторон света не останется для названия их ОПГ!

— Южных еще Пристанскими называют, — задумчиво отозвался оператор, — они же с района Южной Пристани, — назвал он один из крупнейших районов города, выстроенный буквально пару лет едва ли не с нуля. Задумывался район как новое прибежище элиты, но в последнее время преступность в нем побила едва ли не все рекорды. Честное слово, там гопников больше, чем у нас!

— Да по фигу мне как они там себя называют. И вообще — трое незаконных? Или три незаконных? Или незаконных в количестве трех? Хренотень какая-то! Мать вашу, идиотская запись!! — неожиданно визгливо разорался обычно спокойный и деловитый по телевизору журналист. — Сколько можно это записывать? Достало! Как все достало! Давай заново! И быстрее, мне надо успеть взять интервью у ментов. Значит, так… Сегодня сотрудники Управления по борьбе с экономическими…

Я потрясла головой, в которой кто-то настойчиво звенел — наверное, мысли-головастики пугались.

— Я в шоке. Что это было? Как так? — стояла я, ничего не понимая. То глядела на журналиста, то на милиционеров, то на спокойного, как мамонт, Дениса. — Где твое везение, Смерчинский?

— На месте. Вот видишь, Провидение сделало все, чтобы мы не зашли туда и не попали под раздачу, — даже обрадовался Смерч, глядя на то, как все те же бойцы вытаскивают из недр сталинского дома как хозяев, так и гостей запрещенных игральных заведений — а их было очень много, похоже, подпольное заведение было забито ими под завязку. Мы с ним стояли в небольшой, но плотной толпе зевак, оба удивленные случайным совпадением — ведь если бы не шнурки и не звонки, мы бы тоже сейчас находились в объятиях бойцов доблестного ОМОНа. Я представляю, что мне сказали и что сделали предки, когда приехали бы в "обезьянник" и узнали о том, что я играю в азартные игры в злачных заведениях. Наверное, я не дожила до завтрашнего утра — меня бы убивали все семьей, по очреди. А если учесть, что почти все мои родственники работали или работают в милиции или других правоохранительных органах, начиная от того же ФСБ, заканчивая погранвойсками, то мое бедное имя стало бы запрещенным в семье.

— Слушай, я никогда больше ни на какие авантюры с тобой не соглашусь влезать, — медленно проговорила я, глядя на увеличивающееся количество людей в милицейской форме. — Это же надо — всего пара минут, и мы бы спокойно попали бы к ним в лапы. Слушай, Смерчинский, я начинаю ценить время.

— Я давно его уже ценю, — вздохнул Дэн, положил руку мне на плечо и сказал. — Пошли отсюда.

Но уйти сразу нам было не судьба.

— Маша? — раздался вдруг голос, знакомый до зубового скрежета.

Вот блин!

— Папа? — медленно повернулась я и так же медленно отцепила от плеча руку Дэна.