Мой идеальный смерч

Подружки, действительно, все выходные, атаковали меня своими безумными расспросами относительно моих отношений с Дэном, но я терпеливо объясняла им, что между нами ничего нет! Про договор я им не сказала, хотя и очень хотела это сделать. Однако я осталась верна собственному слову, данному Дэну. У меня есть один принцип, унаследованный, видимо, генетически (если такое возможно) от папы — никогда не нарушать данное слово, если дело идет о серьезных вещах. Может быть, мне никогда не хватало дипломатичности, как Марине или умеренности, как Лидии, но зато я была надежной — по крайней мере, я считаю так.

— Мы тебе столько смсок послали сегодня, — укоризненно покачала темноволосой головой Лида. — А ты нам даже не ответила, все с Чащиным трепалась.

— Я телефон дома забыла, — виновато развела я руками.

— Начинается, — устало вздохнула подруга. — То ты его теряешь, то забываешь, то ломаешь, то у тебя нет денег, то ты посеяла зарядку, то ты утопила его в реке.

— Она его еще в молоко роняла, — вспомнилось Маринке совершенно некстати.

С телефонами у меня особенные отношения, а с сотовыми мне особенно не везет. С ними в моей жизни случалось все, что только, кажется, могло, кроме одного — их у меня никогда не крали, зато я от них избавлялась сама с пугающей легкостью и слоновьим изяществом.

— Я нечаянно забыла, проспала.

— Тогда объясни нам, деточка, почему все вокруг с утра трепались, что ты встречаешься с Дэном? — потребовала Маринка. Прочие одногруппники подозрительными кучками сгруппировались поблизости, навострив ушки. Похоже, и они слышали сплетню обо мне и Дэне. Им было интересно, а тот факт, что ребята учились на Факультете Искусствоведения и Культурологи, пусть даже на специальности "реклама", появившейся на этом факультете только для поднятия престижа, не подсказывал им, необходимость соблюдать правила приличного поведения в обществе. Ну или хотя бы не подслушивать чужие разговоры.

— К нам даже его друзья прибегали перед лекциями, — добавила Лида, — на тебя посмотреть.

— Э?

По словам подружек и начавших потихоньку включаться в разговор прочих ребят, выходило, что во время перемены, когда я тряслась в автобусе, мысленно умаляя его ехать побыстрее, очень уж мне не хотелось опоздать, раз уж я уговорила себя подняться с постели, к аудитории, в которой проходила пара КСЕ, подошли две миловидные девушки и рыжеволосый парень. Эти ребята учились на четвертом курсе в одном потоке со Смерчем и были теми счастливчиками, которые имели возможность называться его друзьями. У Дэна очень много знакомых и приятелей (считай, легионы их), которые его буквально обожают, но не все из них могут называться теми, кто входит в близкий круг общения этого обаяшки. Перестав перешептываться с парнем, одна из девушек обвела внимательным взглядом ждущих, когда же откроют аудиторию, ребят-искусствоведов, и спросила:

— А где я могу найти Машу Бурундукову?

— А кто вы? — спросила тут же Маринка, заподозрившая неладное.

— Я друг Дэна Смерчинского, — вместо нее ответил молодой человек. — И они тоже — подруги.

Услышав знаменитое в наших университетских стенах имя, одногруппники заинтересованно повернулись к "гостям".

— И что вы хотели? — спросила Лида в недоумении.

— Увидеть Марию, — не стали скрывать девушки.

— Нам интересно, кто это, — признался рыжеволосый парень с улыбкой. — И мы хотели бы с ней познакомиться. Ее что, нет?

— Машки нет, она, как всегда, опаздывает, — сообщил удивленный Димка, тоже подошедший к незнакомым студентам. — А зачем вам с ней знакомится-то? Она вам какую-то бяку сделала? — парень прекрасно знал полудетский характер сокурсницы: то вспыльчивый, то игривый.

— Скорее уж Смерчу, — хмыкнул рыжий. — Стала его девушкой.

У Чащина брови на лоб полезли от такого заявления, да и не только он был удивлен.

— Кто? Бурундукова? — заговорили одновременно студенты. — Да ну!

— А вы-то чего пришли? — спросила Марина, которая с пятницы подозревала подругу в тайных отношениях со Смерчинским — слишком уж странным показалось ей поведение Маши в пятницу.

— Дэнни ее от нас скрывает, — пояснила девушка, разочарованная, что та, ради которой они поднялись на пятый этаж, отсутствует.

— Скрывает? — подивилась вся группа, и едва ли не каждый принялся солировать вопросами, талантливо превращая общий гул в стройный оркестр любопытства. — Она? Зачем? Как? Почему?