Мой инсульт был мне наукой. История собственной болезни, рассказанная нейробиологом

К концу первой недели, проведенной дома, я уже неплохо передвигалась по квартире, и мне очень хотелось находить новые способы развивать тело, чтобы сделать его еще сильнее. Одним из моих любимых домашних дел, в том числе и раньше, до инсульта, было мытье посуды. Но в этом состоянии оно оказалось для меня еще и превосходной наукой. Поддерживать равновесие перед раковиной и вертеть в руках хрупкие тарелки и опасные ножи было само по себе довольно сложной задачей, но кто бы мог предположить, что для размещения тарелок на сушилке требовалось умение считать? Как выяснилось, единственными нейронами у меня в мозгу, которые действительно погибли в утро инсульта, были клетки, ответственные за математические способности. (Какая ирония судьбы, что моя мама всю свою жизнь преподавала именно математику!) Я могла держать тарелки в руках и мыть их, но то, как расставить их на такой крошечной сушилке, совершенно не укладывалось у меня в голове! Мне потребовался почти год, чтобы разобраться, как это делается.

Я обожала забирать почту из почтового ящика. Каждый день в течение шести недель я получала от пяти до пятнадцати открыток от людей, которые хотели меня подбодрить. Хотя я и не могла их прочесть, я сидела на мамином матрасе и рассматривала картинки, прикасалась к этим открыткам и буквально чувствовала любовь, исходившую от них. Джи-Джи ежедневно зачитывала их мне. Мы развесили их по всей квартире, так что я была со всех сторон окружена любовью: они висели на дверях, на стенах, в ванной, везде! Было просто замечательно получать эти открытки, общий смысл которых был примерно таким: "Доктор Джилл, вы меня не знаете, но я был (или была) на вашем докладе на конференции в Финиксе. Пожалуйста, возвращайтесь к нам. Мы вас любим, и ваша работа для нас очень важна". Каждый день я получала эти трогательные послания, подкреплявшие мое представление о том, кем я была до инсульта. Я нисколько не сомневаюсь, что именно сила этой беззаветной любви и поддержки и дала мне волю справиться со всеми трудностями восстановления. Я всегда буду благодарна друзьям и членам большой семьи из NAMI, которые протянули мне руку помощи, которые верили в меня.

Самым трудным из всего, что я должна была сделать, было вновь научиться читать. Не знаю, погибли ли соответствующие клетки моего мозга или нет, но я совершенно не помнила, что мне вообще когда-то приходилось читать, и сама мысль об этом казалась мне абсурдной. Идея чтения была настолько абстрактной, что я не могла даже поверить, что она вообще пришла кому-то в голову, не говоря уже о том, чтобы прилагать усилия к тому, чтобы разобраться, как это делается. Джи-Джи была очень добрым учителем, но она настаивала на том, чтобы я училась, и вручила мне книгу "Щенок, который хотел завести себе мальчика". И вот мы вместе взялись за самое трудное задание, которое я только могла себе представить: стали учить меня понимать смысл письменной речи. Меня совершенно сбивало с толку, как маме могло казаться, что эти закорючки имеют какой-то смысл. Я помню, как она показывала мне букву S и говорила: "Это S", а я ей отвечала: "Нет, мама, это закорючка". Тогда она говорила: "Эта закорючка и есть S, и она звучит так: "с-с-с-с-с-с". Я думала, что она просто спятила. Закорючка и есть закорючка, и никаких звуков она не издает.

Попытки научиться читать долгое время вызывали у меня сильную головную боль. Мне было очень тяжело сконцентрироваться на таком сложном деле. На этом раннем этапе моему мозгу было достаточно трудно даже просто думать, а уж перейти к чему-то абстрактному ― это было выше моих сил. На то, чтобы научить меня читать, ушло немало времени и уговоров. Вначале я должна была понять, что у каждой закорючки есть название и соответствующий звук. Затем ― понять, что некоторым сочетаниям закорючек, то есть букв, соответствуют особые звуки (sh, th и т. п.). Если последовательно произнести все эти звуки, получится определенное сочетание звуков (слово), которому соответствует определенный смысл. Боже мой! Доводилось ли вам задумываться, сколько крошечных заданий выполняет ваш мозг в каждый момент, чтобы вы могли читать эту книгу?

Хотя и пришлось немало потрудиться, прежде чем я снова научилась читать, мой мозг каждый день делал явные успехи. Для нас было настоящим праздником, когда я наконец научилась воспроизводить сочетания звуков (слова) вслух, хотя поначалу по мне нельзя было сказать, что я понимаю их смысл. Со временем мои представления об общем содержании книги улучшались, и это помогало нам с Джи-Джи продолжать корпеть над ней.