Мой испорченный рай

— Вид на океан на крыше. — Он показывает вверх, как будто нам нужны указания, где находится крыша. — Лестница приведет вас туда. Если пойдете в дальний угол на восток, наклонитесь и посмотрите между отелем и зданием банка, то увидите океан.

Куинн фыркает.

Я потираю больное место между глазами.

— Отлично. Спасибо, Хейсус.

— О, я Иисус, — говорит он, произнося свое имя как Иисус, а не так, как произнесла его я, Хей-сус.

— Ты шутишь, — говорит Куинн.

Он усмехается.

— Вовсе нет, чувак.

— Ладно, тогда спасибо тебе… Иисус. — Это его настоящее имя? Это быстро становится самым интересным местом, где я когда-либо была, хотя, это не трудно.

— Круто! — Он хлопает в ладоши. — Что-нибудь еще?

— Где мы можем поужинать? — спрашивает Куинн.

Он открывает рот, чтобы ответить.

— Где-нибудь в аутентичном месте, — перебиваю я. — Где едят местные жители? — Меньше всего мне хочется идти в какой-нибудь сетевой ресторан с десятистраничным меню и орущими детьми.

Он поджимает губы.

— Хм.

— И желательно на пляже, — добавляет Куинн.

Он почесывает голову.

— Не так много местных жителей приезжают в Вайкики, чтобы поесть. Здесь в основном туристы. — Он кривит рот, напряженно размышляя, сколько бы клеток мозга у него еще не поджарилось от травки.

Я сдерживаю смех. Этот парень похож на обкуренного мультяшного персонажа. Он мне сразу понравился.

— Я не часто здесь ем. А когда ем, то хожу в «Лапшичную» на Капуни. — Он потирает живот. — Я бы сейчас что-нибудь съел.

— Как называется? — спрашивает Куинн.

Он наклоняет голову, как бы пытаясь перевести ее вопрос.

— «Лапшичная».

— Ясно, — бормочет она.

— Мы можем пройтись туда пешком? — спрашиваю я.

— Ага, идите в ту сторону… — Он снова начинает указывать руками. — Повернете направо, потом налево…

— Мы найдем. Спасибо. — Я планирую посмотреть маршрут на своем телефоне.

— Конечно, — медленно говорит он с небрежной ухмылкой.

Я протягиваю ему несколько долларов, которые парень засовывает в карман.

— Я буду здесь до закрытия, если что-нибудь понадобится.

Я иду за ним к двери, чтобы закрыть ее за ним, но он останавливается прямо перед ней.

— Эй, ты ведь не откажешься принести мне миску лапши с тушеной говядиной? — Он возвращает мне чаевые. — Я могу заплатить остальное, когда принесешь.

— Я… — Забираю деньги обратно. — Конечно, наверное.

— Махало⁶, — говорит он и поднимает зажатый кулак с вытянутыми мизинцем и большим пальцем.

Я закрываю дверь и запираю ее.

— Похоже, мы нашли связь с травкой. — Куинн бросается спиной на кровать, стоящую ближе всего к окну. Она глубоко погружается в середину матраса, а пружинящие челюсти заглатывают ее целиком. — Отлично.

Мы обе разражаемся смехом.

Мы знали, что эта поездка обещает стать приключением, но я никогда не ожидала, что все так быстро пойдет наперекосяк.

ГЛАВА 2

«Объект намного важнее, чем фотограф».

— Гордон Паркс

— Ну как? — спрашивает Куинн, стоя рядом со мной.

Я босыми ногами стою на песке, манжеты джинсов закатаны, и небольшие волны мягко плещутся о мои пальцы. Смотрю, как небо меняется от ярко-голубого к оранжевому и розовому за огромными просторами Тихого океана.

Бумажный пакет, в котором лежит миска с лапшой Иисуса, шуршит, когда Куинн поправляет его в своей руке. Лапшичную было легко найти, так как очередь выстроилась на парковке. Проголодавшись и не желая идти дальше, мы неохотно присоединились и стали ждать. Мы заказали еду, указывая на картинку на стене, что было новым опытом для нас обоих. Сытые и уставшие, мы решили вернуться в номер, чтобы отоспаться от перелета, но я знала, что не усну, пока не попробую ногами песок.

И вот мы здесь, впервые ощущая белые пески Вайкики.

На пляже больше народу, чем я ожидала. Через каждые несколько ярдов скопление пляжных шезлонгов и зонтиков заполнено туристами. Конечно, я не могу знать наверняка, что это туристы, но обилие гавайских рубашек, гостиничных полотенец и ожогов второй степени выдают их с головой.

Я обдумываю свой ответ на вопрос Куинн, когда мимо нас с криком проносится малыш в очень обвисшем подгузнике. Его мать, сгорбившись, вытянув руки, мчится за ним. Он бьет ногами и топает по мелководью, в то время как его подгузник, наполненный темными, подтекающими какашками, сползает по ногам. Мать поднимает ребенка на руки, и подгузник соскальзывает с его ног, тонет и подбрасывается небольшой волной.

Мы с Куинн делаем большой шаг назад, чтобы выбраться из воды, теперь загрязненной человеческим дерьмом.

— Не бери в голову, — говорит Куинн. — Кажется, я знаю ответ.

Я кручу головой по сторонам, изучая высоченные отели и короткие, широкие курорты, которые выстроились вдоль пляжа Вайкики. Туристические ловушки на каждом углу продают пластиковое дерьмо, сделанное в Китае. Но что меня действительно удивляет, так это бетон.

— Это… — Я оборачиваюсь к горизонту. — Не то, что я ожидала. — Песок великолепен, океан ошеломляет, а небо на закате окрашивается в большее количество цветов, чем я могу назвать. И все же я надеялась на что-то другое. На что-то большее.

Подруга вздыхает, глядя на горизонт.