Мой Календарь (сжатые иллюстрации)

Ну вот где бы мы с вами были без Гутенберга?

Допустим, написал бы я роман про Эраста Фандорина. Гусиным пером. И что потом? Отдал бы монастырским переписчикам? Устраивал публичные чтения вслух за входную плату? Можно, конечно, но с Гутенбергом лучше.

Спасибо, Иоганн Генсфляйш цур Ладен цум Гутенберг и за мое счастливое детство, проведенное за чтением книг, и за мои преклонные годы, проведенные в их написании.

Сегодня обязательно прочитайте что-нибудь печатное. Только не с монитора, а на бумаге! Возьмите в руки книгу и поцелуйте ее. Не бойтесь сентиментальности.

24 ФЕВРАЛЯ

ДЕНЬ КРИТИЧНОГО ОТНОШЕНИЯ К СЕБЕ

Отличный день, чтобы избавиться к чертовой матери от всего, что нам в себе или в том, что мы делали, не нравится.

24 февраля Николай Гоголь сжег второй том «Мертвых душ». Принято считать, что писатель сделал это в момент психического расстройства и вообще: какой ужас, какая потеря для литературы.

Во-первых, нет. Не потеря. Судя по сохранившимся фрагментам, второй том был примерно в тысячу раз слабее первого. Критический дар у Николая Васильевича, столь блистательно явленный в первом, «злом» томе поэмы, был развит гораздо лучше, чем прекраснодушие и позитивность, которыми должен был лучезарно сиять «добрый» том. Обычная отечественная история: сочинения про «кто виноват?» у наших писателей всегда получались талантливее, чем про «что делать?».

А во-вторых, не наше собачье дело, что писатель хочет сохранить, а что сжечь. Рукописи горят, и иногда слава богу. (Я парочку своих книг с удовольствием сейчас сжег бы, да поздно).

Так изобразил знаменитую сцену Репин (которому тоже следовало бы спалить некоторые неудачные картины — например, эту).

Допустим, вы не писатель, но принцип добровольного сожжения того, что вас не устраивает, универсален.

Сегодня хороший день для самооценки и переоценки. Не бойтесь сжигать то, что не прошло ваш собственный суд.

25 ФЕВРАЛЯ

ЛЮБИМ ЖИЗНЬ

Жизнь есть за что любить и есть за что не любить. Сегодня делаем над собой усилие и изо всех сил ее любим. В ней ведь действительно много хорошего.

Любить жизнь давайте учиться у Пьера-Огюста Ренуара, чей день рождения сегодня отмечается.

Такое ощущение, что художник любит всё и всех, любуется всем и всеми, а главное, что всё и всех есть за что любить.

Смотрим на картины Ренуара и проникаемся приятным чувством, что жизнь хороша и жить хорошо.

Танцуем:

Поем песню: «Давайте жить во всем друг другу потакая, тем более что жизнь короткая такая».

Ренуар писал картины именно про это. И был абсолютно прав.

26 ФЕВРАЛЯ

ДЕНЬ СИНИЦЫ В РУКАХ

Романтичнее, конечно, выбирать журавля в небе, потому что небо высокое, а журавль импозантней синицы. Иногда так и нужно делать. Но не сегодня. Сегодня у нас День Синицы. Если вы колеблетесь, не рискнуть ли малым ради большого, не поставить ли всё на зеро, вспомните о Наполеоне Бонапарте — и воздержитесь.

26 февраля 1815 года Корсиканец бежал из Малого Мира, с уютного острова Эльба, и отправился вновь завоевывать Большой Мир. Чем это закончится, мы знаем: сто дней величия, потом Ватерлоо, плен и тоскливое угасание на неуютном острове Святой Елены.

А между тем синица была очень неплоха.

Вот чудесный остров Эльба в ласковом Тирренском море: оливковые деревья, виноградники, идиллические пейзажи.

Можно было вести тихую пенсионную жизнь, вспоминать с ветеранами дни былой славы, писать мемуары. Ждать, что Франция соскучится по тебе и сама позовет обратно. Ведь сорок пять лет всего было человеку, по нашим понятиям еще молодость. А можно было и не ждать реставрации, а просто жить отставным Экклесиастом, который сказал себе: «И оглянулся я на все дела мои, которые сделали руки мои, и на труд, которым трудился я, делая их: и вот, всё — суета и томление духа».

Но нет. 26 февраля Наполеон сел на корабль, и отправился ловить журавля, и поймал его, но в руках не удержал — журавль сдох, а вместе с ним погибли 120 тысяч человек, жертвы наполеоновской мегаломании.

Лозунг сегодняшнего дня: лучше меньше, да лучше.

И смотрите, какая синица славная:

27 ФЕВРАЛЯ

ДЕНЬ ГРАФА СЕН-ЖЕРМЕНА

Откуда он взялся, когда и где родился, так и осталось неизвестным. Сам граф иногда заявлял, что ему триста лет, иногда — что две тысячи. Впечатление, которое этот скромный человек с изысканными манерами производил на современников, было ошеломляющее. У Пушкина в «Пиковой даме» про Сен-Жермена говорится: «Вы знаете, что он выдавал себя за Вечного Жида, за изобретателя жизненного эликсира и философского камня, и прочая. Над ним смеялись, как над шарлатаном, а Казанова в своих Записках говорит, что он был шпион; впрочем, Сен-Жермен, несмотря на свою таинственность, имел очень почтенную наружность и был в обществе человек очень любезный. Бабушка до сих пор любит его без памяти и сердится, если говорят об нем с неуважением».