Был в конце девятнадцатого — начале двадцатого века такой популярный жанр иллюзионизма: человек на глазах у публики освобождался из пут или оков, выбирался из казалось бы наглухо запечатанного пространства и так далее. Это называлось «искейпология». Трудно объяснить тогдашнюю моду на искейпологию, впоследствии этот жанр потерял популярность. Вероятно, жизнь людей стала значительно свободней и идея избавления от пут подутратила свою магическую привлекательность.
А может быть, после Гарри Гудини развивать мастерство искейпа стало уже некуда. В наши времена винтажный фокус пробовал реанимировать иллюзионист Дэвид Копперфильд, но эффект был совсем не тот. Зрители знали, что всё это трюк и что жизни Копперфильда ничто не угрожает.
Гудини же делал всё по-настоящему и вполне мог погибнуть. Его сжигали заживо, хоронили, подвешивали в смирительной рубашке с подъемного крана. В 1912 году на глазах у огромной толпы заковали в кандалы, посадили в нагруженный свинцом деревянный ящик, заколотили крышку, сбросили в Ист-Ривер. Через 57 секунд Гудини вынырнул. Ящик потом вынули. В нем лежали кандалы, приколоченная крышка осталась нетронутой.
Многие фокусы великого искейписта не разгаданы до сих пор.
Давайте учиться у Гудини. В какие бы невозможные капканы ни ловила нас жизнь, на какие замки ни запирала бы, всегда можно найти способ освободиться. Гудини выбирался из ситуаций и похуже.
Иногда (даже часто) вам утром не хочется вставать с постели. Но вы встаете, потому что дела, обязательства, да и вообще — совестно.
Сегодня у вас полное право целый день проваляться в кровати, не испытывая ни малейших угрызений.
25 марта 1969 года молодожены Джон Леннон и Йоко Оно объявили «постельный протест», он же лежачая забастовка. И провели в постели не один день, а целую неделю.
Протестовали они против вьетнамской войны. В президентском «люксе» амстердамского «Хилтона». Война из-за этого не кончилась, но прессе понравилось. Фотосессии шли нон-стоп.
Подумайте против чего хотели бы попротестовать вы. И укладывайтесь. Всё необходимое для полноценного существования приготовьте заранее, как это сделали Джон и Йоко.
Вы в более выгодном положении, чем они — вам необязательно приглашать журналистов. Наслаждайтесь приватностью, и пусть мир подождет.
Можно устроить постельную забастовку и спонтанно. Если вы читаете этот текст, еще лежа в кровати, не вставайте. А если уже встали, ложитесь обратно. Give peace a chance.
Сегодня слушаем музыку Бетховена, жалеем его и пьем в его память хорошее вино.
Слушать бетховенскую музыку неплохо и во все другие дни, но жалеть его и выпивать в память о нем хорошее (что важно) вино следует именно 26 марта.
В этот день 1827 года великий Людвиг умер. Печалиться по этому поводу было бы странно. Все люди, жившие двести лет назад, умерли. Но есть одна деталь, от которой сжимается сердце.
Бетховен был нелюдимый, конфликтный (если не сказать склочный) человек, который в конце жизни еще и очень крепко выпивал. Алкогольные излишества, судя по диагнозу, и свели его в могилу.
И вот он лежит в своем холостяцком жилище, болеет. За окном весна, а он умирает, и музыка у глухого звучит только в голове.
Незадолго перед тем, как композитор потеряет сознание и уже не очнется, вдруг приносят подарок от его поклонников — ящик превосходного вина (пристрастия Людвига были всем известны). Но Бетховен уже слишком слаб, чтобы пить. «Как жалко, — шепчет он. — Слишком поздно».
Мне почему-то всегда было очень жалко умирающего Бетховена именно из-за этого. Будто судьбе показалось мало, что она так жестоко обходилась с ним всю жизнь — еще и устроила напоследок мелкую пакость в духе почтальона Печкина: «Я принес посылку для вашего мальчика, только я вам ее не отдам». Чехов по крайней мере перед смертью хоть шампанского выпил.
За Бетховена. Пусть там, в музыкантском раю, он наслаждается прекрасными звуками и пьет чудесные вина.
У нас с вами опять японский день, но на сей раз мирный, без харакири. 27 марта отмечается Праздник Цветения Сакуры. Семьи отправляются в сады и парки, где растут вишневые деревья, любуются неистовством белизны, устраивают пикники и наслаждаются красотой мира.
У меня с сакурой непростые отношения. Я был в Японии множество раз, но так получалось, что именно в тот короткий период, когда цветет сакура, ни разу в страну не попадал и самого знаменитого японского зрелища ни разу не видел. Один раз специально полетел на несколько дней в конце марта, чтобы, как говорится «закрыть гештальт», а то как-то стыдно для япониста. И что вы думаете? Именно в тот год выдалась аномально поздняя весна, и 27 марта ни черта не расцвело.
Я решил, что в этом есть великий символический смысл. Если реальная сакура не желает для меня расцветать, значит, этого и не нужно. Пусть останется пятнадцатым камнем Рёандзи, которого никогда не видно. (Погуглите про Рёандзи, кто не знает).