Мой капитан

Я уже поняла, что папенька ввязался в какое-то очень не хорошее дело. И в последние дни  именно моя фамилия становится причиной всех моих бед.

– Я не знаю. Я не видела его давно, – спокойно ответила я.

Я искренне верила, что если я скажу все, что знаю (а я, в принципе, не знала ничего такого, что могло бы сказаться на моем папеньке и Николае, честно признаться, я не знала ничего), возможно, они отпустят меня, как те двое?

– А когда вы видели его в последний раз?

– Несколько дней назад.

– Точнее, Анна Петровна.

– Шестнадцатого декабря сего года.

– И где же?

– На главной городской площади.

Белов довольно прищелкнул пальцами, Кропоткин заулыбался.

– Могу я узнать, что происходит?

– А что было потом? Где вы были все это время?

– Я не знаю… какие-то двое держали меня в своем подвале, и все спрашивали, спрашивали…

– Что спрашивали?

– То же, что и вы.

– Искали Боткина?

Я промолчала.

– Обратно ее, Вань, – обратился Белов к Кропоткину, – Пусть знает свое место! Покушаться на власть императора! Это немыслимо!

Эти его слова напугали меня. Я вдруг все поняла. Папенька всегда был добр к нашим слугам. Он говорил, что единая власть монарха – это пережиток. Он утверждал, что знал, как должна развиваться Россия. И эти его таинственные друзья! И сборище на площади, и пушки, из которых стреляли по людям, и войска!

Отец всегда подспудно намекал на то, что он борец за справедливость, а я не слушала, не видела, не знала…не хотела знать.

Я похолодела, при виде двери моей камеры. Я знала, еще одной ночи я в ней не переживу.

Я с силой оттолкнула от себя Кропоткина и кинулась бежать по петляющим коридорам. Но мой побег был обречен. Не зная карты этого помещения, я очень быстро заблудилась и угодила в комнату, полную людей в форме. Они выпивали, (это в такую-то рань!) громко смеялись, приговаривались о чем-то. Когда я ворвалась в комнату, резко воцарилась тишина. Все удивленно меня разглядывали, так неделикатно нарушившую их веселье. И среди десятков пар глаз, я узнала одну. Ледяную пару, небесно-голубых глаз. Улыбка голубоглазого капитана сползла с лица, и ей на смену, казалось, пришел испуг. Впрочем, он быстро собой овладел, и двинулся мне на встречу.

– Кажется, барышня  решила разбавить нашу компанию?! – громко сказал, приближаясь.

Я попятилась, совершенно не готовая к встречи с ним. Что я могла ожидать от него?

Не привлекая внимания своих собутыльников, капитан оттеснил меня обратно во мрак коридора.

– Какого черта вы делаете здесь, Анна? – спросил он.

Я недоуменно уставилась на капитана. Царапина на его щеке еще не зажила, а волосы не были такими уж длинными, доходили едва до скул.

– Я здесь исключительно по вашей вине! Вы, мерзавец! – прошипела я в тишине.

– Тихо, тихо, – усмехнулся капитан, и мне захотелось снова расцарапать его лицо, чтобы эта наглая улыбка сбежала с губ, – Вас держат здесь? Задержали?

– Да, черт возьми! А что, по-вашему, я могу бегать по коридорам тюрьмы ради развлечения?! – с этими словами, я собралась, было бежать, но капитан обхватил меня за руку.

– Эй, Кропоткин! Ты кое-кого потерял! – крикнул он.

Вот тогда-то мой гнев достиг своего апогея. Я развернулась, и с силой ударила мужчину по лицу.

– Отпусти меня, ты подлец! Отпусти немедленно! Сын собаки! Подлый проходимец! Ты позоришь мундир!

– Угомонись, ласточка, – почти нежно произнес он, и с легкостью пресек все мои попытки вырваться.

Из моих уст сыпались неимоверные ругательства, которые я слышала разве что от Павлуши, и то, только тогда, когда думал, что один. Моя воинственность переросла в истерику, и когда силы иссякли, я обмякла и заплакала.

Кропоткин подошел ко мне.

– Я хочу домой… – по – детски сообщила я, и лишилась чувств.

3

Я не знаю, когда и как я оказалась опять в своей камере. Но пришла в себя я глубокой ночью, на соломенном топчане в углу. Я продрогла. Когда попыталась сесть, слабые руки едва не подвели меня. Сесть мне все-таки удалось. Я подтянула колени к своему измученному телу, и задумалась. Как там маменька моя? Хорошо ли себя чувствует? Наверняка, страшная весть из города достигла ее ушей. Вернулся ли Николай? Выжил папенька? Где Антон? Что с ним? Может быть…

Мои мысли прервали странные шумы из коридора у двери моей камеры. Я осторожно поднялась и едва слышно подошла к двери, в надежде разглядеть через зарешеченное окошко своего позднего визитера. Но, в той беспросветной мгле, рассмотреть мне, конечно же, ничего не удалось. Поняла я только одно, что через мгновение ночной гость окажется в моей камере.

Замок щелкнул. Дверь распахнулась.

Я хотела, было отступить, но визитер схватил меня прежде, крепко зажал мне рот. Я не успела даже пискнуть.

– Спокойно, Аня, это я.

Для меня послужило не очень веским аргументом успокоение, в виде: «Это я». Но все же,  я узнала капитана.

Он убрал руку с моего лица.

– Зачем вы пришли? – спросила я.

– Не могу смотреть, когда дамы плачут. Как истинный джентльмен, пришел на помощь.

– Вы уже спасли меня раз.  Теперь я не знаю, что стало с моим отцом и братом. Теперь вы хотите сделать меня преступницей?

– Вы хотите бежать, или нет? – строго спросил он.