Мой хозяин - дракон

Вильгельм и император обменялись еще несколькими репликами, затем Хелвин положил руку девушке на плечо, цепко сжимая пальцы. Словно боялся, что она вот-вот исчезнет прямо из-под его рук. Он чуть потянул ее вверх, и она послушно встала, не поднимая головы, боясь встретиться с кем-нибудь взглядом, особенно с исходящей молчаливой яростью императрицей. Судя по всему, кулон и заточение рабыни в подвалах замка — инициатива исключительно ее высочества. И это было хорошо, поскольку если бы император был бы в этом замешан, вряд ли бы что-то спасло Агату от неминуемой казни.

Присутствие хозяина рядом отдавалось томительным покалыванием во всем теле, но, должно быть из-за пережитого стресса, нервозности последних дней, она все еще могла связно мыслить и не кидалась на него на глазах у провожавших их перешептываниями слуг. Судя по всему, слухи во дворце распространялись быстро.

Вильгельм за всю дорогу не сказал ни слова, но ей почему-то совсем не было страшно. Кажется, ей теперь уже ничего не могло быть страшно. Все, чего она хотела сейчас — это оказаться подальше от проклятого дворца, а затем получить, наконец, ответы на все мучавшие ее вопросы. Слишком все было странно, слишком много несостыковок и недоговорок.

Все так же молча они пришли к обитому красным бархатом помосту. Надо же, даже во дворце такой был, впрочем, кто бы сомневался. Когда они встали на него, она впервые осмелилась поднять на него взгляд. Мужчина выглядел плохо. Темные тени, залегшие вокруг покрасневших глаз, осунувшееся лицо. Что же случилось с ним за это время? Искал ли он ее? Рад ли неожиданному возвращению?

Еще секунда, и тело обрело невесомость, рванув вверх.

Глава 20. Разве этого мало?

Только оказавшись в холе дома Хелвинов, Агата поняла, насколько рада возвращению. Что-то внутри нее, вдруг остро почувствовало связь с этим местом. Как в тот раз, когда она держала «Кровь и слезы» в руках, и понимала, что камень принадлежит ей. Но дом не был ее. Она была даже не гостьей — бесправной рабыней.

Вильгельм все еще держал ее за плечо, она постаралась осторожно вывернуться, но тут вдруг мужчина резко развернул ее к себе и крепко-крепко обнял, утыкаясь губами куда-то в макушку.

Она замерла, боясь, пошевелится, а он судорожно сжимал свои руки, словно боялся, что наваждение развеется, и она снова исчезнет. Сколько они так стояли? Минуту? Две? Бесконечно долгое мгновение длилось и длилось. Агата почувствовала, как начинает растворяться. В руках, которые стискивали ее тело, в запахе, которым пахла одежда дракона, в ощущении тепла, близости, защищенности. Мысли улетучивались, разум стремительно капитулировал.

Объятий становилось недостаточно, расстояние между ними казалось слишком большим, а одежда раздражала, как досадное препятствие. Девушка приподняла голову, пытаясь дотянуться до сомкнутых губ, надеясь сорвать с них столько раз, грезившийся ей в заключении поцелуй.

— Ты не понимаешь, что делаешь… — услышала она его шепот, прежде чем он ответил на ее ласку.

Сначала осторожно, трепетно, словно она была бабочкой, которую может ранить любое прикосновение. Но с каждой секундой Вильгельм становился напористей, его язык, губы, руки, сводили с ума, подчиняя, метя каждый сантиметр ее тела. Платье полетело на пол разодранной тряпкой, мужчина прижал ее к стене, целуя шею, плечи, спускаясь ниже и ниже. Агата пыталась сама снять с него рубашку, но он не желал отдавать инициативу, лишь подхватил ее на руки, перенося в холл, укладывая на диван.

Ее тело, обретшее невероятную чувствительность, трепетало, томительная дрожь сосредоточилась внизу живота, на груди, между ног было влажно от желания. Она мечтала сама стащить с него одежду, покрыть поджарое тело поцелуями. Но вместо этого он целовал ее. Трепетно скользя по коже, нежно обводя языком самые восприимчивые части ее тела, пока не спустился вниз, впиваясь губами в сочащийся влагой вход.

По коже прокатывались электрические разряды, она попыталась инстинктивно сжать бедра, но сильные руки, удерживали, открывая дракону полный доступ к ее телу. Все, что оставалось — только стонать, поддаваясь вперед бедрами. Сгорать от страсти, мечтая о том, что она тоже сможет доставить удовольствие своему хозяину.

Агата чувствовала его дыхание на самой чувствительной точке, в то время как сразу два пальца скользнули внутрь ее лона.

— Да! Сильнее, пожалуйста… — Только и смогла прошептать она.

Ей было мало его пальцев, они не были способны потушить то пламя, что сжигали ее изнутри. Но Вильгельм, почему то медлил, не спешил заменить их своим членом, лишь методично подводил ее к пику, лаская ее языком и руками.

И она не выдержала. Поддалась на встречу, впиваясь руками в его волосы, чувствуя, как насаждение захватывает ее, разливаясь от низа живота по всему телу. Скручивая ее в сладостной судороге, заставляя лоно пульсировать и сжиматься, обхватывая вставленные в него пальцы.