Мой худший друг

Тим смотрит себе под ноги и выглядит так, будто вот именно сейчас я застала его врасплох.

– На рефлексах, – растягивает губы в улыбке и теперь уже смотрит мне в глаза. – Ты побежала, я стартанул следом.

Где-то в глубине этажа слышатся шаги. Я толком сообразить не успеваю, а Азарин уже утягивает меня под лестницу. Он не первый раз так делает, что за навязчивая идея?

Вздрагиваю, когда соприкасаюсь лопатками с прохладной стеной, и сразу вытягиваюсь по струночке, так, чтобы как можно сильнее отдалиться от Тима. Расстояние между нами – пара сантиметров. Критично близко.

Раньше меня это не волновало. Только пугало, а после Катькиных слов в организме будто запустился какой-то процесс, и теперь мои чувства начинают жить отдельно от разума.

Еле протиснув руки между нашими телами, убираю за уши выбившиеся пряди волос, стараясь смотреть поверх Азаринского плеча. Надеюсь, что пальцы у меня не дрожат. И свое прерывистое дыхание слышу только я.

– Ты очень красивая, – его голос где-то совсем близко.

Боязливо перевожу взгляд наверх и встречаюсь с Тимом глазами.

– Что? – в горле сухо, поэтому мой вопрос звучит тихо и, наверное, невнятно. Хочется прокашляться, а лучше попить.

Азарин тянется рукой к моей щеке, а потом медленно обхватывает ее ладонью.

Дыхание сразу же перехватывает. Я замираю.

Кто из нас сошел с ума?

– Мне нужно идти, – взмахиваю безвольной ладонью, из которой отхлынула вся кровь. Зато в голове ее переизбыток, мозг требует как можно больше кислорода, чтобы не рехнуться окончательно.

Делаю шаг в сторону. Но, так как места здесь критично мало, поздно понимаю, что мы с Азариным теперь стоим почти вплотную.

Прячу взгляд и, протиснувшись между ним и стенкой, выбираюсь на свободу. К счастью, он меня не удерживает.

В голове полнейший бардак. Раскрасневшись, ускоряюсь в сторону своей комнаты, правда, как только сворачиваю за угол, прилипаю спиной к стене. Тру лицо, шею, пальцы…

Нужно перевести дыхание.

– Зачем ты все это делаешь? – бормочу себе под нос и вздрагиваю от шума. Приглядевшись в направлении, откуда сама только пришла, понимаю, что это Янка. Она проносится мимо меня ураганом и, кажется, всхлипывает.

А вот уже следом за ней вырисовывается Азарин.

Напрягаюсь, плотнее прижимаясь копчиком к стене. Тим поворачивает голову. Я замечаю проскользнувшее в его глазах удивление. Он, видимо, думал, что я уже давно сбежала, а не стою здесь как неприкаянная.

Сглатываю, и в этот момент меня будто бьют битой по голове. Я только и слышу: «Ты очень красивая» – его голосом.

Азарин молча проходит дальше, а я, как только он скрывается в конце коридора, сползаю по стенке к полу в полном раздрае.

Зачем он вообще это сказал?!

Отдышавшись и убедившись, что в коридоре пусто, практически перебежками добираюсь до двери. Сердце все еще шарашит по грудной клетке. В висках пульсирует так, что я почти не слышу посторонних звуков. Лишь это чертово биение.

– Арин, – Катька вскакивает с кровати сразу, как только я захожу в комнату. – Ты не обижаешься?

– Все нормально, – поднимаю ладони вверх и пробегаю к своему шкафу, начиная торопливо переодеваться обратно в форму.

Токман следует за мной молчаливой тенью, но что-то мне подсказывает, что ее молчание – временное явление. Очень хочется, чтобы это продлилось как можно дольше. Слушать очередную порцию Катиных мыслей я сейчас просто не в состоянии. В голове такой бардак. Кажется, я окончательно запуталась.

Передвигаю вешалки от одной к другой, не в силах собраться и остановить взгляд хоть на чем-то.

– Так, вдох-выдох, – Катя перехватывает мою руку, – что еще произошло? – разворачивает меня к себе лицом и, громко вздохнув, достает из шкафа мой пиджак.

– Все нормально.

Смотрю сквозь Катю и немного резковато выхватываю из ее рук плечики.

– Просто прекрасно, – натягиваю на лицо улыбку и стаскиваю толстовку.

– Оно и видно, прости меня. Я была не права, не стоило всего этого говорить. Я немного помечтала и обрадовалась, если вы с Тимом…

– Нет никаких нас с Тимом, – повысив голос, обхожу Катюху стороной и не с первого раза расстегиваю пуговку на джинсах.

– Хорошо, – она кивает и снова оказывается передо мной. – Мир?

– Я с тобой не ругалась.

– Ты надулась.

– Я не дулась. Кать, блин, – снимаю джинсы и просовываю руку в колготину, – просто давай раз и навсегда закроем эту тему.

– Договорились. Я могила, – она так по-доброму улыбается, обхватывая мои плечи ладошками, что я просто не могу больше на нее не то что злиться, улыбка на лице сама собой прорисовывается.

Все же Токман – чудесный человек. Мне бы ее позитив и вот эту легкость…

– Ты сейчас на допы?

– Ага. Музыкальная литература.

– Серьезно? – она хрюкает от смеха. – Прости, но промолчать я не смогу. Мой братец тоже идет, получается? Он же там на второй минуте уснет.

– Нет, он попросил сказать, что приболел.

– Халявит, короче. Кстати, пошли вечером на коньках кататься?

– Давай, – завязываю галстук-бант и, подтянув гольфы, забираю со стола нотную тетрадь.

– Тогда я тебя жду.

– У тебя сегодня нет занятий?

Катька заваливается на кровать, закидывая ногу на ногу, и морщит нос.