Мой кровный враг

– Через какое-то время начнешь чувствовать приближение чумных. И других хранителей. Пока ты в ставке ордена, ты никогда по-настоящему не останешься одна. Все время будешь знать, что неподалеку кто-то живой, кто-то из своих. С другой стороны, невозможность полного уединения порой утомляет.

Я обдумала его слова.

– Получается, в крови хранителей тоже есть это проклятие?

– Да. Потому нам не страшны ни укусы, ни кровь чумных.

– Значит, для обычных людей мы опасны?

– Можешь кусать кого хочешь. – Ричард улыбнулся, а я залилась краской, кажется, по самый живот – во всяком случае, даже ключицы горели. – Не опасны. Если ты пережила посвящение, значит, тело справилось с проклятьем.

Он снова стал серьезным.

– Собственно, все. Что касается жизни ордена… Распорядка особого нет, разве что кормят по часам: услышишь гонг. Столовая, для нас и гарнизона, там, где ели слуги. Утром зайдешь к кастеляну, пусть позовет портного. Тебе понадобится смена одежды, белья…

– У меня есть.

– …разные мелочи, – он словно меня не услышал. – Потом – в оружейную, скажешь, я велел подобрать доспех. Хотя скорее всего, у него не найдется ничего по тебе, возьмешь, что получше, и отнесешь к кузнецу подогнать.

– Кандалы у вас по мне нашлись, – не удержалась я.

– Не «у нас», а в замке. Мне, знаешь ли, было не до инспекции казематов и обновления ассортимента кандалов.

– Если «в замке», тогда должен найтись и доспех. У мамы была кольчуга. Или уже прикарманили?

Ричард посмотрел мне в глаза.

– Не поручусь, что она на месте. Гарнизон и кастелян с королевским указом прибыли в замок через день после смерти леди. Беркли – человек честный, но ему не под силу уследить за всем сразу же с первого дня. Могли и украсть.

Я крепче прижала леди Изольду.

– Кто хоронил маму?

– Беркли распоряжался. Я добрался сюда через две недели после него, были дела в столице.

Ну да, с ненаглядной, поди, расстаться не мог. Интересно, хороша ли? Молодую королеву я не видела ни разу. Ее отца – совсем девчонкой, тогда он мне казался воплощением рыцарства, словно сошедшим с фрески. Высокий, золотоволосый, гордая посадка головы и чуть отстраненная улыбка, словно мыслями он не здесь, а где-то в горних далях. Да, буду думать о короле. Его тоже нет среди живых, но при воспоминании о нем горло не перехватывает спазм.

– Беркли заверил меня, что все было сделано, как подобает, – продолжал Ричард. – Леди Клэр покоится в фамильном склепе, вместе с мужем. Люди твоего отца после его гибели привезли тело домой. Мои соболезнования.

Соболезнуешь ты, как же. Я прокусила губу. Не плакать. Я не буду плакать при нем.

– А Эдвард и Мартин?

– В братской могиле у стен столицы.

Глупо было надеяться. Глупо. И все же…

– Ты видел тела?

– Видел. Сам и опознал.

– Может, сам и помог упокоиться? – голос сорвался.

– Нет. Я даже не встречал их в тот день. – Ричард по-прежнему не отводил взгляда. – Тогда погибло много хороших людей.

И очень удачно для тебя. Некому стало мстить. И наши земли упали тебе в руки переспелым яблоком.

– Я тебе не верю.

– Клянусь посмертием моих родителей, я не имею отношения к гибели твоих братьев.

Выходит, и он теперь сирота… Хотя если отец открыл измену, вряд ли с предателями стали церемониться. Ричарда ведь тоже едва не казнили… Странно, что весть о казни старших Мортейнов не дошла до Бенрида. Предатели не заслуживают жалости, но мне все рано было жаль их.

– Значит, и твои тоже… Сочувствую.

– Я не хочу об этом говорить, – холодно отрезал Ричард.

И правда, далось ему мое сочувствие.

– Извини, – так же сухо ответила я. – Как прикажешь.

На его лице заиграли желваки, но голос остался спокойным.

– Возвращаясь к повседневным заботам. По поводу кольчуги – спросишь у оружейника. Может, она и на месте. Пока ты не в патруле или нас не сдернули куда-нибудь, где видели чумных, занимайся чем хочешь. Можно выходить из замка, только скажи кому-нибудь из хранителей, куда и как надолго. Хотя должен предупредить, что побездельничать удается нечасто. Нас слишком мало.

– Я не собираюсь бездельничать.

В самом деле не собираюсь. «Нечистый знает, чем занять праздную голову», – любил говаривать Николас. Я свихнусь, если начну размышлять обо всем, что случилось. Зато я точно помню, что на наших… на землях ордена были залежи серы. Следовательно, можно сделать гремучий порошок и разрывные снаряды. Только нужно послать людей выварить земляную соль. А еще неподалеку были истощившиеся золотые прииски, и ими стоит заняться вплотную. Самородную жилу разработать может любой дурак, зато добыть золото из отвалов породы – только алхимик. Отчасти поэтому я и выбрала эту специализацию. Хотела быть полезной, чтобы родители гордились мной.

А теперь, выходит, я намерена быть полезной ордену? И его магистру?

Меня передернуло.

Но я дала клятву, и увиливать от нее бесчестно…

Я зажмурилась и замотала головой, на миг забыв, что магистр тут, рядом, все еще смотрит на меня. Подумаю об этом потом. Утром. Или вечером? Неважно. Потом.

– Ты сказал, хранителей мало. – Я готова была расспрашивать о чем угодно, лишь бы не молчать и не думать. – А сколько вас… нас?