Мой кумир хоккей

— Кого ты хочешь включить в команду «Листьев»? — спросил Симпсон.

— Сколько у нас защитников в двух лагерях? — спросил Уорес, с карандашом в руках просматривая списки. — Четырнадцать. По семеро в каждом. На одну–две игры я возьму Мура или Спунского… Предоставляю вам выбор. Кого вы предпочитаете?

— Мура! — тут же отозвался Уили.

— Если только вчерашнее происшествие завершится благополучно, — вздохнул Уорес, — вот будет номер, если он снова влипнет!

— На следующей неделе на матч приедут представители радио и телевидения, газетчики, — сказал Симпсон. — Если они увидят у нас Мура хоть однажды, то рассвирепеют, если его не окажется в команде в октябре, когда начнется сезон.

— Можете забрать его на эти товарищеские игры. Но думаю, что одному из вас, не откладывая, следует с ним поговорить: Может быть, и ты, Остряк, побеседуешь с ним? Я повидаюсь с Муром сразу же после утренней тренировки. А вы подождите, пока он вернется в гостиницу. Надо дать ему понять, что, если он будет продолжать вести себя подобным образом, сомнительно, оставим ли мы его вообще.

— Больше, пожалуй, мы ничего не можем поделать, — согласился Симпсон. — Надо прямо сказать ему обо всем. Или он поведет себя по–другому, или…

— Вот и поговорите, — заключил Уорес, вставая. — И еще одно, Остряк, в отношении этих парней — Мура и Спунского. Они зашли слишком далеко.

Джексон был явно удивлен. У Уореса была репутация человека, предпочитавшего, чтобы всякие дрязги в клубе разрешались сами по себе, если они не оказывали дурного влияния на команду.

— Что же ты думаешь делать? — саркастически спросил Джексон. — Сказать им, чтобы они не пихались на льду?

— Когда мы отправим отчисленных по домам, будет перетасовка в номерах, — сказал он. — Я хочу поселить Мура и Спунского вместе. В одну комнату.

— Зачем, черт возьми! — воскликнул Уили. — Если мы хотим, чтобы Мур исправился, не лучше ли будет поселить его с кем–нибудь из старших, чтобы тот не спускал с него глаз?

— Ты предпочитаешь, чтобы кто–нибудь опекал его каждую секунду? Нет, он должен выплыть или утонуть. Сам. Если он не сможет ужиться с таким парнем, как Спунский, и будет продолжать задирать его, нам придется с Муром расстаться.

Это вызвало протестующие возгласы со стороны представителей «Сент — Катаринс».

— Пока что мы не отдадим его, — продолжал Уорес, — и возможно, вы получите игрока, на которого мы его обменяем. Поэтому перестаньте вопить!

— Меня не столько волнует Мур, — сказал Остряк Джексон, глядя на Уореса, — сколько то, что будет со Спунским? Как бы тебе понравилось оказаться на его месте?

— Не понравилось бы, — улыбнувшись, согласился Уорес.

Несколько минут спустя Тим Мерилл, Джим Бэтт и Билл вышли из лифта, собираясь отправиться на стадион. Гивенс ушел раньше. У лифта они встретили Джексона.

— Поторапливайтесь, мальчики, — сказал Джексон.

Оба новичка только тупо кивнули в ответ. Но Тим остановил его и спросил.

— Кто же отчислен, Остряк? Неужели ты не видишь их опущенные носы?.. Они просто ждут не дождутся, когда смогут отправиться домой. Успокоил бы ты их!

Джексон потрогал усы и решительно покачал головой.

— Только не я! — сказал он. — Ты же знаешь, что Уорес единолично руководит сборами. И я не могу объявить о том, что должен объявить он сам!

— Мы это знаем, — произнес Билл. — Мы и не собирались спрашивать вас. Мы только просто…

— …ожидали вас, чтобы спросить, — рассмеявшись, закончил за товарища Бэтт.

— В какое положение вы меня ставите, ребята? — серьезно произнес Джексон. — Если тренер до сих пор еще никого не пристрелил, кто пытался бы его заменить, то ведь всегда бывает первый. Случается, что он ругает меня последними словами, но оказаться его первой жертвой… Нет, ребятки, я не хочу рисковать своей жизнью!

— Мы тоже этого не хотим, — сказал Билл с улыбкой.

— Вы все узнаете в свое время. Надеюсь, вы поедете посмотреть матч в Сент — Катаринс, если в автобусе окажутся свободные места? Тогда там встретимся. Сожалею, что не могу вывести вас из состояния неопределенности. Просто не имею права этого сделать.

Билл не понимал, почему он пытается оправдаться перед ними. Ведь они ни на чем не настаивали! Но тут он увидел хитрый блеск в глазах Джексона. Селекционер полез в карман куртки и достал бумажник.

— Ничего не могу вам сказать! Ни единого слова! — при этом он отсчитал десять двадцатидолларовых купюр и протянул Биллу. То же самое он проделал и с Джимом. — Ничего не могу вам сказать. Но не вижу причин, почему бы я не мог выплатить вам деньги за следующую неделю, раз

уж вы здесь. Сбережет мне время впоследствии.

Тим Мерилл смотрел на всю эту сцену с доброй улыбкой.

— Я же говорил, что Остряк не имеет права ничего сказать вам, — заметил он вслух.

— Если об этом станет известно Уоресу, — пригрозил Джексон, — я зажарю вас обоих на медленном огне!

Чувство облегчения овладело Биллом. Он показался себе даже выше, сильнее и умнее.

— Спасибо, — голос у него дрогнул. — Спасибо, — повторил он.

По дороге на стадион Тим Мерилл то и дело окликал их:

— Эй, вы! Куда вы мчитесь? Обождите меня!

Глава 10