Мой лейтенант

В голосе лейтенанта послышались железные нотки. «Три месяца — мало это или много?» Вопрос поставлен ему, Саруханову. Лейтенант считал его главным ответчиком. Впрочем, так оно и было: при нем Аникеев пришел во взвод, при нем слабохарактерность свою проявлял. Все правильно. Только разные бывают люди — один быстро входит в форму, приобретает нужные навыки, а другому требуется время — три месяца, полгода, год…

Вслух же Саруханов сказал, стараясь быть спокойным:

— Я считаю, что Аникеев будет хорошим командиром. Помогать ему надо.

— Понятно, — произнес Колотов, как бы подытоживая беседу. — Мне понятно, почему вы решили не говорить с Аникеевым о вчерашних просчетах. — Колотов окинул цепким взглядом худощавую, фигуру своего заместителя: «Этот Саруханов, видно, неплохой психолог». И добавил одобрительно: — Давайте подождем с разговорами.

Зашуршали рядом кусты, послышался кашель. Отводя руками мокрые сучья, подошел сержант Гусев.

— Ты чего, Гусев? — спросил Саруханов.

— Да так, ничего, — ответил сержант. — Тут сейчас танкисты приходили. Местность смотрели.

— Значит, танки будут, — сказал Саруханов.

— Танки так танки, — пожал плечами Колотов. Все это давно и хорошо было знакомо ему еще в училище.

— Товарищ лейтенант, у меня вопрос, — сказал Гусев.

— Слушаю.

— Вчера наш бронетранспортер нарвался на мину. А сегодня как, вернут его нам?

Вопрос был вызван условностью обстановки, создаваемой на учениях. В сущности, в таких вопросах и проявлялся психологический настрой людей.

— А если бы в бою это случилось, товарищ Гусев? — спросил Колотов.

— В бою все ясно, товарищ лейтенант, — ответил Гусев.

— Ну раз все ясно, — подмигнул Колотов, — тогда и спрашивать нечего.

Гусев глаза опустил. Не первый месяц в строю, знает, какими словечками отделываются иногда старшие командиры. Скажут вот так — мягко, необидно, — а получается, что дальше сам соображай и не лезь с глупыми вопросами. Хотя бронетранспортер стоит целехонький и сколько времени простоит — неизвестно.

А Колотов потянулся за сигаретами, достал пачку, угостил Саруханова и Гусева, сам прикурил от зажигалки, затянулся, вдыхая с удовольствием пахучий дым, и опять подмигнул Гусеву.

— В училище у нас случай был, — сказал он, и Гусев понял, что лейтенант не подвел черту разговору насчет бронетранспортера, что он продолжает этот разговор. — В июле месяце дело было. Жара, духота — спасения нет. А мы на учениях. Обстановка самая боевая. И вдруг наша машина попадает на мину. В неподходящий момент нарвались, потому как дана команда: «Отходить!» А как отходить нам — мы пешие. И пришлось вперед идти, чтобы под огонь не попасть. В самый центр расположения «противника» угодили. Лес сплошняком. Ткнемся в одном месте — дозор. Ткнемся в другую сторону — сторожевое охранение. Одним словом, в кольце. А жажда мучает — представить себе трудно. Такая жажда, что-полжизни бы отдал за глоток воды. И будто назло, ни одного ручейка в лесу, даже лужицы поганой не сыщешь.

Колотов замолк, посмотрел в гущу березняка, где мелькнула фигура солдата с автоматом. А может, он специально сделал паузу, чтобы Гусев как следует прочувствовал ситуацию?

— Ну и как же? — не вытерпел все тот же Гусев. — Как вышли из положения?

— Да очень просто, — сказал Колотов. — Больше суток прятались в лесу, искали щелку в боевых порядках «противника».

— Нашли?

— Нашли.

Гусев и Саруханов рассмеялись, довольные развязкой. Колотов тоже улыбнулся, увидев на секунду себя и своих товарищей по курсантскому взводу, черных, обросших, в пыли — ну действительно прорвавшихся сквозь вражеское кольцо!

— Вот так, товарищ Гусев. Есть еще вопросы?

Гусев выпрямился, щелкнул лихо каблуками. В движении этом промелькнула некоторая ирония, но Колотов сделал вид, что ничего не заметил.

«Они воспринимают боевую обстановку и боевые действия на учениях как некую игру. Да так оно и есть: большая, серьезная игра. Надо лишь приложить силы, чтобы сделать ее как можно достовернее, значительнее…» — думал Колотов.

* * *

Затишье на высоте 36,8 продолжалось недолго. Три взрыва, прозвучавшие в глубине березняка, нарушили его. Стало известно, что в тыл проникла диверсионная группа «противника». Одновременно началось наступление на высоту с фронта, со стороны рощи. Оттуда по простирающейся холмистой равнине уже двигались бронетранспортеры.

Колотов со взводом находился на правом фланге. Из конца в конец несся по равнине нарастающий гул. В березняке слышалась трескотня автоматов. Колотов проходил по траншее, оглядывая своих солдат, и слышал в другом конце голос Саруханова, объяснявшего что-то людям. Разворачивались и отходили бронетранспортеры «противника», отсекаемые огнем минометчиков, — на равнине шел бой.

И вдруг затихла автоматная трескотня в тылу, в березняке. Огибая высоту со стороны лощины, появились танки. Тяжелая броня их маслянисто поблескивала от дождя. И два взвода из роты Богачева, усиленные танками, совершили фронтальный удар по опорному пункту «противника», по роще Голубая.

Танковый десант.

Преодоление препятствий.

Атака…