Мой личный сорт Бонда

— Спать ты не ложился? — Задала я вопрос, застывая и приглядываясь к нему.

— Нет. Сначала были кое-какие дела. Потом надо было подумать.

— О чем?

— О разном.

— А гитара способствует работе мозга?

— Она успокаивает ум. В музыке я отстраняюсь от реальности, прикасаюсь к божественному, очищаю разум. Это позволяет взглянуть на многое с другой стороны. Ты не дружишь ни с каким инструментом?

— В детстве училась на блок-флейте. Говорили, у меня есть способности.

— Замечательно. Мы могли бы с тобой сбежать во Флоренцию, стать уличными музыкантами.

— Тогда меня точно объявят в розыск.

— В Италии нас никогда не найдут.

— Я подумаю над твоим предложением. Какие у тебя планы на сегодня?

— Множество дел ждет меня. Идем вниз, выпьем кофе и займемся ими.

Звонок в дверь раздался, когда с кофе было уже почти покончено. Я бросила взгляд на Сашу, но тот не отреагировал вообще никак, зато Инна Сергеевна проскользнула мимо меня.

— Ты знаешь, кто это? — Спросила я Ветра, он пожал плечами.

— Понятия не имею.

Я прислушалась, и до меня донеслись какие-то сдавленные крики. Саша никак на это не реагировал, я же, встав из-за стола, прошла в коридор и смогла лицезреть на пороге девушку лет тридцати с длинными красивыми черными, как смола, волосами. Она была одета в легкое белое платье, на глазах солнечные очки, но даже так было понятно, что девушка симпатичная.

— А я говорю, вы не имеет никакого права, — заявила она, нервно теребя в руках сумочку, — я знаю, что Саша дома. Мне нужно с ним поговорить.

— Вы можете поговорить со мной. Я все ему передам.

— Да неужели? — Презрительно ответила девушка.

— Милочка, — Инна Сергеевна была непроницаема, как скала, — я передам Александру Геннадьевичу все, что пожелаете, но даже сейчас могу сказать, что услышу в ответ: я не хочу ничего знать об этой девице.

Девушка вспыхнула.

— Да как вы можете… — начала она, но задор уже был не тот, и Инна Сергеевна это поняла.

— Если бы он захотел встретиться с вами, милочка, — продолжила она, — то нашел бы способ, вы же его знаете. Так что лучше спокойно идите домой, имейте, в конце концов, женскую гордость.

И она захлопнула дверь прямо перед носом девушки. Я шмыгнула обратно и уселась за стол напротив Ветра. Уверена, он прекрасно понял, кто приходил, и я принялась сверлить взглядом его непроницаемое лицо, пока он допивал кофе. Надо сказать, то ли взгляды на него в принципе не действуют, то ли мой не казался каким-то впечатляющим, но он продолжал невозмутимо прикладываться к кружке. Инна Сергеевна прошмыгнула в кухню, и я все-таки не выдержала:

— Теперь понятно, почему тетушка так ловко меня выставила прочь. Видимо, часто она этим занимается.

Саша все-таки вздохнул и поставил кружку на стол.

— Так и знал, что подобный инцидент случится, когда не надо.

— А для него есть подходящее время?

— Ирэн…

— Перестань. Да она же просто унизила эту девушку и выставила за дверь. Это нормально?

Неужели тебе не хватило смелости самому с ней поговорить?

— Все очень сложно.

— Ну конечно. Еще скажи, что у тебя на это нет времени.

— В каком-то роде так оно и есть.

— Перестань паясничать, — я сложила руки на груди, — ты отвратительный тип, который использует женщин в своих темных делишках, а потом бросает, причем самым подлым образом.

Это непостижимо, — Ветер посмотрел куда-то в потолок, словно ища там поддержки.

Видимо, он ее получил, потому что ко мне обратился уже совсем иным тоном. — Ирина Дмитриевна, прошу заметить, что моя личная жизнь не должна волновать вас. Мы с вами ведем одно дело, ваши советы по поводу моих отношений прошу оставить при себе, если не хотите получить в ответ что-нибудь в том же духе.

Я посверлила его взглядом, но промолчала. Конечно, Саша был прав, но мне стало жутко обидно за эту девушку. И тут в голову пришла одна мысль. Чтобы успеть ее осуществить, надо было пошевеливаться.

— Мне пора на встречу с Черненко, — встала я, направляясь к выходу, — с Малышевой договорюсь и тебе позвоню.