Мой личный сталкер

Однажды на зимние каникулы они поехали к бабушке в деревню, и Родион решил покататься по льду на санках. Он нацепил на себя все, что только было у него из одежды, и потащил санки на небольшое озеро в полукилометре от дома бабушки. Один. Он думал, что мог позволить себе такое в его тринадцать лет, и ничего плохого все равно не случится. Но Родион никак не ожидал, что лед окажется таким хрупким, и стоило ему только недалеко откатиться от берега, как лед захрустел под ним, и он оказался полностью в воде в тяжелой одежде. Было неудобно двигаться, еще и так холодно. Паника захлестывала его, пока он не понял, что находится совсем недалеко от берега, и тогда смог выбраться из воды. Со злости на себя он бросил там свои санки и побрел домой под грузом мокрой и теперь такой холодной одежды. И, конечно же, не обошлось без сильнейшей простуды, какая у него только была.

***

Несколько дней было тихо, и можно было бы подумать, что все наладилось. Проблема решилась сама собой, как Родион того и хотел. Хоть на работе и было все по-прежнему, он так и не мог отделаться от чувства, что на него вечно кто-то смотрит, и периодически чесал свой затылок. От этого он был рассеянным и допускал ошибки. Он стал ездить на маршрутке на работу и обратно домой. Он верил, что это помогает. Хотя недавно и потерял там свою кофту, которую, конечно же, никто не вернул на следующий день.

Может я ее на работе где-то оставил?

Вечно что-нибудь да не так будет!

Тяжело поднимаясь по ступеням до своей квартиры, бесился Родион. Он очень устал и вспотел.

Теперь он не переживал, что случайно встретится с Марией Ивановной, поджидающей его возле двери. После его выходки она перестала искать встречи с ним. И тут он вспомнил, что один ее контейнер для еды так и лежит у него.

Черт. И что делать? Может в почтовый ящик положить? Нет.

Думаю, она теперь и сама не захочет его возвращать обратно.

Но и мне он теперь незачем.

Вздыхает. В подъезде пахнет очередной хорошо пройденной рыбалкой, и запах лучше, чем в их лифте, в который он теперь не зайдет ни под каким предлогом.

В тишине квартиры отчетливо слышно, как шумят соседи сверху, и Родион тут же весь покрылся мурашками. Ему все еще кажется, что в этом доме кто-то только и ждет, чтобы напасть на него. Вот же глупость. Это была случайность, и никакого убийцы нет, но ожидаемо покоя эта уверенность не приносит. Теперь его квартира кажется не более надежной, чем улица.

Долго отмокая в ванне и слыша крики сверху, он пытался вновь возвести вокруг себя более надежные стены. Просто чтобы быть уверенным, что если он заснет, никто не попытается его убить, и Родион вновь проснется утром.

А мне есть еще ради чего просыпаться?

Наутро настроения не прибавилось, но было спокойно. Когда он выходил из дома, что-то помешало ему открыть дверь. На пороге его квартиры лежал странный сверток из газет.

– Что такое?

Он его легонько пнул. Он был мягким.

Если это опять очередные угрозы от тех ублюдков, пытающихся выбить долг с меня по ошибки, я убью этого долбаного хрена сверху.

Наклонившись и подобрав сверток, он стал раздраженно разрывать упаковку. Глаза его расширились от ужаса. Кофта. Его серая кофта.

Что она здесь делает?

Он резко обернулся на дверь своего надоеды-соседа и сверкнул раздраженным взглядом.

– Думаешь, это смешно? – он уже хотел подойти и как следует ударить по двери, но передумал.

Стоп. А если это не он? То кто?

Он все же вспомнил, что достал ее из сумки именно в маршрутке и оставил лежать на сидении, когда выходил. Но соседа там точно не было.

Так ведь? Я не помню. Не помню.

Там ведь и девушки сидели, откуда мне знать, что это не одна из них. Но зачем это вообще кому-то нужно?

Это должен быть какой-то знакомый.

А если это все же бывшая?

Но от нее давно ничего не слышно, прямо, как и от Марины.

Он устало вздохнул.

– Все такие обидчивые стали. Что не скажи, я виноват, – засунул кофту к себе в сумку и спустился вниз.

Возле выхода его встретила Зинаида-повелительница котов. Она как раз кормила своих ненаглядных со всей округи, когда заметила его. Больная мысль о том, что не успел он избавиться от одной надоедливой старушки, как успел нарваться еще на одну.

Давно же мы не виделись.