Мой личный Царь Чудей

— Хмм…

К вечеру я уже вся извелась. Когда готовила ужин — сожгла котлеты до почерневшей корочки. Развешивая бельё, потеряла простынь. Пришлось идти за ней на улицу и опять закидывать в машинку. Вынося мусор, пакет как назло порвался. Всё высыпалось на пол в коридоре. Я нагнулась, собирала пустые пачки от чипсов, бутылки, фантики, апельсиновые кожурки. И тут вдруг вижу: лифт открывается, и ко мне навстречу выходят эти трое. Взлохмаченные и побитые. Я сразу вытянулась, глаза вылупила. У Демьяна ссадина на губе, и опухшие синяки на лице. Его спутницы выглядели ничуть не лучше.

— Что произошло?!

— Скажем так: на свадьбу моих родителей ждать не стоит, — спокойно ответил Демьян. — Давай помогу?

— Какой «помогу»? Тебе в больничку надо!

— Ничего не сломано. Кости/зубы целы. Само пройдёт.

— Тогда марш в дом. Сейчас вынесу мусор, и достану аптечку.

Мы с Егором помогали несчастной троице зализать раны. Мелкий не отставал с расспросами, Демьян глядел хмуро, Камилла кусала губу, стараясь сдержать всё в себе. Ефра не выдержала и рассказала:

— Они напали на нас.

— Что? Как? Почему?

— Ефра, я же просил… — осуждающе глянул на неё Демьян.

— Она заслуживает право знать, что произошло. В конце концов, она — твоя невеста.

— Ох. Ладно. Я сам расскажу. Хватит тянуть клещами.

— Всё расскажешь? Без утайки? — потребовала я.

— Всё.

* * *

От лица Демьяна:

Вчера утром, когда пришли мои верные подруги, я уже догадывался, к чему мне стоит готовиться. В сумку положил обереги, землицу, и… фамильный меч. Камилла зачаровала два пузырька зверобоя, купленных в аптеке, в двух массивных жеребцов. Но так как на седле я не сидел лет эдак двадцать, да и путь нам предстоял неблизкий, она добавила к ним крупные сани, сотворённые из обрезок завядшего лука.

— Чары продержатся двадцать часов. Советую поспешить.

Мы залезли, кони тронулись и взмыли в небо. Летели на приличной такой скорости. Обитай гаишники в небе, и нас бы тут же загребли за превышение. Хорошо, что мой мастерский морок скрыл нас от посторонних смертных глаз. Путь занял пять часов, или около того. Позволил себе прикорнуть, свернувшись калачиком.

Небольшое отступление. Татслхар — это парящий остров над Швейцарией. Нечто среднее между тюрьмой и домом для престарелых. Туда фейские и чудийские Дворы ссылают неугодных родственничков. Не все, естественно. Тёмные, как правило, от неугодных избавляются кровавым путём. Там в прислужниках работают другие волшебные существа. Смертным вход настрого запрещён, так как «узники» могут их заколдовать, и выбраться из Татслхара. Сотрудники дают непреложный обет, и служат семь лет, потом их меняют на других. Посещение разрешается раз в десять лет. Письма и посылки подлежат строгой проверке. Всё как в психбольнице. Ну, почти.

Кони совершили мягкую посадку, мы выбрались. Во дворике нас встретил управляющий, лакеи помогли с вещами. Проводили в приёмный зал, а после долгого получасового ожидания, моих стариков-таки привели за ручку. Вид у моих родителей оказался не самым, как бы помягче сказать, презентабельным. Сонные глаза, приглаженные волосы, старомодные одеяния с заштопанными юбками. Они расселись на диване с резными подлокотниками и бархатными подушками. Нам подали чай на подносе. Отец дёргался, силясь скрыть бурлящие эмоции. Мать держалась холодно.

Когда я им рассказал о случившемся двадцать лет назад, все иллюзии схлынули. Мать кинулась, и чуть не задушила, отец раскричался.

— Позор! Какой позор! Ты навсегда заклеймил наш род трусами! Как ты мог? Столетия великой истории Парящего Замка канули в Лету! И всё из-за твоей бесхребетности! Слабости! Ты мне больше не сын, Дамон! Кто угодно, но не ты!

Его пылкие эмоции были вполне логичны и понятны. Лакеи, подоспев вовремя, успокоили моих родителей. Я убедил их в том, что уводить стариков обратно в опочивальни нет нужды. Была ещё одна новость. Главная новость. Подождал, пока те успокоятся. Дал сигнал подругам готовиться к худшему.

Поток брани затих где-то через час. Может чуть дольше. За окном успело стемнеть. Остальные гуляющие старики ушли на ужин, а мы остались. Мы ждали тишины. Лакеи зажгли канделябры и люстры. Жёлтый свет отражался от высоких окон.

Наконец, когда я выложил, что собираюсь жениться на простой смертной девушке, мать с отцом отреагировали именно так, как я того ожидал — рассмеялись. Сперва они посчитали это какой-то злой шуткой. Неким словесным трюком, которым я баловался когда-то в детстве, мастерски избегая прямой лжи. Но затем, когда они сообразили, что я вовсе не лгу, то рассвирепели. Мать аж слюной обливалась. Опрокинула стол, и как с цепи сорвалась.

Началась схватка. У отца в руке оказался столовый нож. Камилла среагировала моментально и превратила его в синичку. (Нож, а не отца). В нас швыряли всё, что им под руку попадалось, лакеи скрутили стариков, заставили их выпить успокаивающего зелья. Увели. Нас попросили уехать. (И больше, по возможности, не возвращаться).