Мой личный Царь Чудей

В целом всё произошло именно так, как я и предсказывал: скандал, крики, ругань, обвинения, драка. Я и не рассчитывал на то, что мои родители без вопросов примут всё то, что случилось со мной, с нашим царством, и с нашей семьёй. Их понять можно. Они в одночасье лишились главного наследия, дочери, дома. В этот вечер они потеряли всё. А моя женитьба? Хах! Это, считайте, вишенка на торте безумия. Плевок в их родительские сердца.

— Жениться на смертной — это всё равно что жениться на дворовой кошке. Нет! Всё равно что на муравье! Это всё твои бунтарские детские капризы! Чихнёшь, и её не станет! Так зачем, скажи мне, Дамон? Зачем жениться? — негодовала мать.

— Совсем с ума сошёл! — добавил отец. — Нет. Так не пойдёт! Только через мой труп!

— Позорище. Мало того, что ты разрушил наше царство? Мало того, что загубил сестру? Тебе ещё приспичило обмазаться в нечистотах, да пробежать голым на глазах у честного народа? Ты для меня мёртв! Всё! Слышишь, Дамон? Мёртв!

Их слова больно резали, но я держался. Когда родителей увели, Камилла и Ефра приблизились. Здесь не надо быть эмпатом, дабы знать, что творилось у меня на сердце. Подруги обняли меня за плечи, а я только и мог, что стоять столбом с расквашенной губой.

— Полетели обратно. Я устал.

Глава Семнадцатая: Свадебные колокола

Короткий взгляд — провал до дна,

Всё ясно мне! Это она —

Моя мечта, мой кислород

Я твой запретный плод!

Мы два сиамских близнеца,

Одна душа на два лица

И пусть нас рвут на два куска,

Мы вместе до конца!

Слот — Альфа Ромео + Бета Джульетта

От лица Софьи:

Кабы не его блестящие крылышки да острые уши, я б подумала, что его история — это чей-то типичный быт, мол: «Опять дед с батей сцепились. Каждую пятницу оно и то же». Димексид от отёков, компресс на нос, бепантенка для заживления. Все синяки смазаны, пластыри на всё лицо — красавец. Девчули вон тоже из волос вычищали застрявшие колтуны да опилки. «Погостили», называется, у родственничков. Я в ахуе.

— Ты в порядке? — спросила я, заглядывая в его спокойные синие глаза.

— Переживу, — ответил Демьян. — Отличный материал собрал для будущих сессий с моим терапевтом.

— Хах, это точно. Ну что, по пивчанскому?

— Ура! — взвизгнула Ефра. — Бухаем!

— Нет-нет. Завтра понедельник. Нам на занятия, и… я не в настроении, извините.

— Как скажешь. Тогда, спать? Где вы девочки остановились? Или у нас хотите переночевать?

— О нет. Мне на мой век хватило с головой отсыпаться на полу. Мы с Ефрой, пожалуй, снимем комнату в отеле. Ефи, вызовешь такси? Я истощена пиздец.

— Ща.

Девчонки ушли. Мы легли спать. Я прижалась к его спине, забравшись под его одеяло. (Да, у нас раздельные одеяла, и что вы мне сделаете?) Обвила руками грудь, уткнулась лицом в его плечо. Крылья дрогнули, щекоча мне живот.

— Я рада, что ты вернулся, Демьян. Не знаю, что бы я делала, если бы не вернулся.

— Угу, — всё ещё холодные пальцы поглаживали мою ладонь. От него пахло смолой и лошадьми. Сил не хватило даже на душ. Но слова… слова, которые набухли внутри, готовые вырваться в любой момент — я ощутила их почти физически.

— Что такое?

— Знаешь, что я почувствовал, когда родители облили меня грязью?

— Что?

— Немного обиды. Совсем чуть-чуть. Я был готов к любым их тирадам в мой адрес. Но вот когда они заговорили о тебе, я… Проклятье…

— Почему ты весь дрожишь? Холодно?

— Проклятье, Соф! Я так разозлился! Как они могут на полном серьёзе нести бред, и верить в правоту своих слов? Как они могут оскорблять кого-либо, даже не видев его в глаза? Это бессмысленно! Отвратительно! И это… это разбило мне сердце, Соф.

«Он плачет», поняла я. Дрожит, потому что плачет. Прижалась крепче, ласково поглаживала по волосам, и целовала в шею. Единственные слова утешения, пришедшие мне на ум, сорвались тихим шёпотом:

— Мы не выбираем у кого родиться. У праведников или у грешников. У богатых или у бедных. У здоровых или у больных. Родители — это лотерея с рандомным исходом. Мои вон тоже не идеальны. Могло быть и лучше. Могло и хуже. Не любить их, и даже ненавидеть — это нормально, Демьян. Нормально.

Шмыгнув носом, он повернулся ко мне, а затем нежно провёл ладонью по моей щеке. В полумраке черты его заклеенного в пластырях лица размывались, но я угадала облегчённую улыбку.

— Спасибо тебе за всё. Пускай с предками покончено, но у меня остались верные друзья, и вы с Егором. Моя… семья.

Стиснув зубы, чуть взвизгнула, уткнувшись ему в грудь, заболтала ножками от переполняющего внутри счастья. Хотелось зацеловать Демьяна, но так как всё его лицо сейчас в синяках и ссадинах, подумала, что лучше выразить свои чувства словами:

— Ух, какой же ты… я так тебя люблю! Не могу!

— Я тоже от тебя без ума, Соф. А теперь, давай спать? Завтра рано вставать.

— Угу…

* * *