Мой личный врач

Угощая собак лакомствами, припасенными после ужина, я мысленно прокручивала наш разговор с Антоном Зиновьевичем. Главное, что я из него вынесла: Агнесса, наперекор заявлениям Полины, ни капельки не была влюблена в него (впрочем, такого же мнения придерживалась и Вера Дмитриевна). Ну не может же мужчина не почувствовать тех флюидов, которые исходят от влюбленной в него женщины! Так что вычеркнем домоправительницу из числа лиц, подозреваемых в убийстве хозяйки дома, и некоторым образом структурируем факты. Пассаж о «подсадной птичке» заставляет думать о том, что если ею не оказалась я, то мог оказаться кто-то другой. И этот кто-то посчитал меня представителем конкурирующей организации и решил вначале выжить из дома посредством угрозы, а так как я на нее не отреагировала, то решил действовать более решительно. Но кто этот неопознанный объект? Из известных мне персон на эту роль подходила лишь Яна. Она появилась в усадьбе на месяц раньше меня. Рекомендовал ее весьма сомнительный Евгений Эммануилович. Царапина, оставленная на ее руке, выдавала «почерк» моего любимого котика и свидетельствовала, что именно Яне пришла в голову мысль пугать меня с помощью моего же компьютера. И, видимо, это она бегала на свидание в беседку и разговаривала по мобильнику. Что она там говорила? «Как договорились, подарок привезу в субботу». И еще что-то о проблеме… Вспомнила! «Появилась одна проблема, но я с ней справлюсь…» Так, может быть, этой проблемой была я? И именно со мной пыталась справиться Яна, сперва натравив на меня собак, а потом сбросив в бассейн Галину, будучи уверенной, что обезвреживает меня! Но вот что интересно: что это за подарок, который она обещала кому-то привезти в субботу, то есть завтра, в день рождения Алисы? Или все это лишь мои вымыслы и домыслы? И за всеми этими безобразиями стоит не Яна, а совершенно другой человек, на которого, как на всякого настоящего шпиона, никогда не подумаешь? И, может быть, этот человек на самом деле является агентом Моссада, ЦРУ или Штази… (Эка куда меня понесло!) И еще. Я поняла, что смерть Марии Эрнестовны – это отдельная песня, и она никак не связана с угрозами в мой адрес. Судя по всему, основным подозреваемым здесь остается Павел Петрович – только у него был весомый повод убить жену своего босса. Но вот как он мог это исполнить технически? Мне непонятно… Но если на минуточку представить, что Павел Петрович на самом деле белый и пушистый, ни сном ни духом не помышляющий извести Марию Эрнестовну, и что он вполне был доволен той ролью, которую благодаря его стараниям играла Галина в жизни Антона Зиновьевича? Что тогда? Могут быть другие варианты? Почему бы нет? А вдруг убийца – тот самый врач-гинеколог, который лечил Марию Эрнестовну и по какой-то своей причине решил ее убить? И я поняла, что знаю, что я ничего не знаю. И это сильно меня напрягло.

Последующий разговор с Милочкой тоже меня напряг. Она терпеливо выслушала мое сочинение на тему «как я провела день» – я живописала утренний набег на рынок с целью покупки свежего творога и фруктов, поездку в Новый Свет, лазание по горам с фотоаппаратом, возвращение в Феодосию, посещение любимой «Морячки», – никак его не прокомментировала и лишь сухо поинтересовалась, достаточно ли у меня денег и не нужно ли мне выслать еще. Заверив ее, что с деньгами у меня все обстоит замечательно, я попросила ее пригласить к телефону Костика, на что она ответила, что он допоздна задержится в редакции и, скорее всего, чтобы не беспокоить ее с детьми, останется ночевать у тетки Маргариты. Последнее мне очень не понравилось, так как за десять лет их брака не было такого случая, чтобы зять не ночевал дома. И что-то подсказало мне, что над нашими с ним головами собирается нешуточная гроза…

Вечером, укладывая Веру Дмитриевну спать, я рассказала ей о своих подозрениях по поводу гувернантки и попросила оказать мне одну небольшую любезность.

– Какую? – поинтересовалась старушка. Я изложила. Она захихикала и с удовольствием согласилась.

Я долго ворочалась в постели. Мне опять не давало уснуть ощущение, что я пропустила что-то очень важное, что-то такое, что позволит мне расставить по местам все известные мне факты. И еще почему-то в голове вертелся вечерний разговор в беседке с хозяином дома. Надо же, он, как и я, в молодости увлекался фантастикой, читал Лема, как и я, несколько раз смотрел «Солярис». По всему выходит, что он моей масти. С этой мыслью я и уснула.

Суббота