Мой личный врач

– Тогда получается, что… Но нет, это невозможно! Я не верю, что она способна на такое! И потом зачем? Вера Дмитриевна приняла ее вполне доброжелательно.

Под словом «она», как я поняла, Агнесса имела в виду Галину Герасимовну.

– А может быть, кто-то хотел ее подставить?

Домоправительница окинула меня внимательным взглядом:

– Мысль, конечно, интересная, но кто?

Когда мы спускались по лестнице, домоправительница остановилась и крепко сжала мне руку:

– Пожалуйста, никому об этом происшествии ни слова, но на всякий случай не оставляйте Веру Дмитриевну на ночь одну…

– Не беспокойтесь, я теперь буду ночевать в ее комнате.

– Очень хорошо. А я постараюсь выяснить, кто устроил эту глупую шутку.

Я решила ей не говорить, что собираюсь заняться тем же самым, поэтому спросила совсем о другом:

– Скажите, а Вера Дмитриевна курила до болезни?

– Да, курила.

– Сигареты «Вог»?

– Да, это ее любимые… А вы как узнали? – удивилась Агнесса.

– Ну, элегантные дамы, как правило, курят именно этот сорт, – соврала я.

Когда я вернулась к Вере Дмитриевне, она попыталась завести со мной разговор на светские темы. Но, выяснив, что в кино, клубы и театры я хожу крайне редко, а на художественные выставки – от случая к случаю, переменила тему и начала ненавязчиво выспрашивать меня о моей семье и моих увлечениях. Не вдаваясь в подробности, я рассказала ей, что не замужем, имею горячо любимую сестру и трех замечательных племянников, а в свободное от работы время читаю книжки и занимаюсь фотографией.

– Да, Анюта уже успела показать мне, какие отличные портреты вы ей сделали. И у меня к вам будет личная просьба. Вы не могли бы сфотографировать Антона? Дело в том, что он считает себя нефотогеничным и категорически отказывается сниматься, а я бы хотела иметь его портрет, чтобы он стоял у меня здесь, на столике, а то оригинал все время в работе и в разъездах, и я его довольно редко вижу.

Госпожа удача, можно сказать, дружески похлопала меня по плечу: я, не таясь, могла сфотографировать героя моего будущего репортажа, что сильно облегчало мой труд папарацци.

– А он согласится?

Вера Дмитриевна хмыкнула.

– Это уж моя забота…

Вечером, после ужина, когда у постели больной сидела Анюта и читала бабушке вслух Макса Фрая, Вера Дмитриевна напомнила мне о рандеву с ее отцом.

– Не обижайте моего родителя, а то он потом будет долго жаловаться, что его девушки не любят!

Я попросила Анюту меня дождаться и отправилась по лестнице на самый верхний этаж, где находились апартаменты господина Шадрина-старшего.

Дмитрий Александрович встретил меня в свежей рубашке и при галстуке. А на сервировочном столике была представлена изящная композиция в духе минимализма: бутылка крымского вина «Мускат белый Красного камня», два тончайших бокала богемского стекла, блюдо со свежей клубникой и тарелочка с сыром «бри».

– Прошу. В честь такой приятной дамы я решил из своего загашника достать заветную бутылочку. Как вы относитесь к мускату, Лиза?

– С почтением и особенно к этому сорту. Кто-то сказал, что вино столь высокого качества неуважительно пить сидя.

Дмитрий Александрович ухмыльнулся в седые усы и наполнил бокалы вином светло-янтарного цвета.

– Да, это было на дегустации в Будапеште в 1958 году, а слова эти принадлежат английскому эксперту по винам доктору Тейчеру. Именно тогда этот мускат был признан лучшим вином мира.

Мы, следуя отечественной традиции, чокнулись, бокалы нежно прозвенели, я, посмаковав на языке вино, глотнула, закрыла глаза от удовольствия, и мне опять жутко захотелось в Крым, где море и солнце, горы и ветер, и тревожащий запах степных трав, смешанный с ароматом роз и зреющего винограда.

– Ну-с, как вам?

– «Улей и сад!» – ответила я словами матроса Летики из небезызвестной книги Александра Грина.

– То-то, это урожай 1995 года, очень удачного для виноградников Красного камня, Кизилташа… Вы знаете, где это?

– Да, знаю. Около Гурзуфа. Такая большая бурая скала.

Мы пригубили еще вина, и Дмитрий Александрович рассказал мне, как ему довелось после войны побывать на дегустации на Массандровском винзаводе, которую проводил главный винодел завода Александр Александрович Егоров.

– Удивительный человек был, интеллигентный, эрудированный и влюбленный в вино. Кстати, он прожил 95 лет. А знаете, почему? Потому что перед обедом всегда выпивал бокал крымской мадеры.

– Надеюсь, вы следуете его примеру?

– Да. Только я предпочитаю мускат.