Мои литературные святцы

– Есть там и вам. Пожалуйста, захватите с собой в Москву и раздайте. А вам, – это мне, – я был бы очень признателен, если б лично отозвались. У вас есть какие-нибудь просьбы? Может, хотите у нас что-нибудь посмотреть? Куда-нибудь поехать?

– Спасибо, – говорю, – ничего не надо.

– Но я всё-таки буду надеяться, – говорит он мне.

– У меня сейчас совершенно нет времени, – говорю. – Много долгов перед другими редакциями.

– Да я вас и не тороплю, – голос Чепурова приторный.

– Да уж, – говорю, – торопиться не буду.

– Но напишите?

– Прочитаю, – говорю. – Если не понравится, вы же сами будете недовольны. А врать в печати я не умею.

– Нет уж, – испуган Чепуров. – если не понравится, не пишите, конечно.

Разумеется, я не написал.

Но книгу полистал.

Вся дорога – Любовь.
Для тебя, для меня.
А вокзалы не знают
Ни ночи, ни дня.
От огня до огня
С обоюдных сторон
Голубеет вагонами
Летний перрон.
Вот сейчас поплывёт
Синей речкой экспресс
Прямо в белую ночь
Через поле и лес.
Побежит, полетит —
Рокот, ропот колёс.
Мы встречались, прощались
Без размолвок и слёз.
Только люди не верят:
Это что за любовь?
Но бегущим колёсам
Вторю снова и вновь:
В нашем поезде жизни
Вся дорога – Любовь!

Понятно, что ничего писать я о книге Чепурова не стал. Как и обещал ему. Мне не понравилось.

Умер Чепуров 7 ноября 1990 года. В 68 лет (родился 16 июня 1922-го). 15 последних лет просидел на посту первого секретаря Ленинградской областной писательской организации.

8 ноября

Я рано начал печататься на первом курсе университета. Свои курсовые (а мы писали их каждый год) печатал как журнальные статьи. А диплом напечатал брошюрой в издательстве «Знание».

Это не ради хвастовства: хвастать мне нечем: те работы были невероятно плохими. Вспомнил, потому что моим редактором в «Знамени» была молодая миловидная женщина – жена критика Валерия Павловича Друзина (родился 8 ноября 1903 года).

Друзин звонил ей на работу, видимо, очень часто. Во всяком случае, когда я приходил в издательство, она отвечала по телефону мужу каждые полчаса. Клала трубку и, улыбаясь, глядела на меня: «Это Валерий Павлович». «Любит он вас», – улыбался я ей. «Ревнует, старикашка, – говорила она. – И соглашалась: – Любит, конечно! Куда ему деваться».

Сам по себе Друзин был человеком очень неприятным – занудливым, недобрым. Его статьи забылись, по-моему, даже раньше его смерти (умер 28 декабря 1980-го). Да и не умел он их писать.

Человек Кочетова, он в Ленинграде при Кочетове был главным редактором «Звезды». А когда Кочетов вместе с Фролом Романовым отбыл в Москву и стал главным редактором «Литературной газеты», замом главного он взял Друзина, который после ухода Кочетова ещё год исполнял обязанности главного редактора. Но стать главным ему не удалось. Перешёл в аппарат Союза писателей. Работал замом Председателя Союза. Был взят в Литинститут профессором, заведующим кафедрой советской литературы.

А что же он всё-таки написал? После войны книги о В. Саянове, Б. Ручьёве, В. Кочетове. До войны брошюрку (1927) о Есенине, статьи в рапповском стиле. Во время войны писал корреспонденции с фронта, работая в армейских газетах.

Зам ответственного секретаря «Литературной газеты» Лёня Чернецкий рассказывал, чем запомнился коллективу Друзин, когда стал и. о. главного. Что бы ни обсуждали в редакции – свежий номер на «летучке» или план будущего номера на «планёрке», Друзин, живший на даче в Переделкине, постоянно сворачивал к любимому: «Был я у такого-то (начальник!). Обещал устроить в Переделкине тёплые клозеты». Так и прозвали его в редакции, говорил Чернецкий: «Тёплый клозет!»

***

Подобные справки я уже здесь цитировал: