Мои литературные святцы

Таких походов Николая Константиновича Старшинова (родился 6 декабря 1924 года) в газету помню несколько. Да я и прежде знал Колю, с которым был на «ты», по катаевской «Юности». Коля там заведовал поэзией. Женя Храмов отобрал несколько моих стихотворений, дал Коле, тот попросил у меня ещё «паровоз» (то есть, какое-нибудь очень идейное стихотворение, которое вытянет на страницу всю подборку). Но «паровоз» не придумывался, время шло и ушло: стихи мне Коля вернул.

Однако отношения у нас остались хорошие.

Я знал, что Коля почти алкоголик. Ему не советовали садиться выпивать с кем-либо из авторов. Но это получалось само собой. Не в журнале, так рядом – в ЦДЛ. А иногда начинали в журнале, а в ЦДЛ заканчивали.

Когда Коля ушёл из журнала, редакция задышала спокойней.

Зато Коля беспокоил другие редакции. Везде у него были знакомые, везде с ним готовы были выпить.

Сейчас я уже не помню, что так повлияло на Колю, что он перестал пить. Но что перестал, я оценил в альманахе «Поэзия», который находился в здании издательства «Молодая гвардия» на Сущёвском валу. В комнату набилось немало авторов, только что получивших гонорар. Вино лилось рекой, байки становились всё бессвязней, и в конце концов только Коля продолжал контролировать положение: он не выпил ни грамма!

После к этому привыкли. Хотя иногда он срывался.

Старшинов был неплохим человеком. Едко-наблюдательным. Замечал, как мельтешит тот или иной его знакомый, которого он мог и осадить. Но делал это мягко. Его любили.

Фронтовик, он оставался верным в стихах военной теме. Конечно, ни премии Ленинского Комсомола, ни Госпремии РСФСР он не заслужил: сильных стихов у него не было. Но он не был завистлив, радовался таланту, радовался, когда мог этот талант поддержать.

Книг он издал много. Всю жизнь собирал частушки. Издал их в 1995-м под названием «Мимо тёщиного дома». Но мне по секрету сказал, что не все они народные, что есть там и сочинённые им самим.

Умер он неожиданно 6 февраля 1998 года. А в 2008 году издательство «Молодая гвардия» выпустило о нём книгу в серии «ЖЗЛ».

Прежде, получив такое сообщение, я бы сказал, что сделано это напрасно. Но сейчас в названии серии давно уже чисто формально присутствует буква «з», обозначавшая прежде: «замечательных». Сейчас издательство выпускает биографии любых людей. А раз так, то почему бы не вспомнить и о Коле? Тем более что альманах «Поэзия», многолетним редактором которого он являлся, находился, как я уже говорил, на территории издательства «Молодая гвардия».

7 декабря

С Валентином Дмитриевичем Оскоцким (родился 7 декабря 1931 года) в «Литературной газете» случился курьёз из тех, которые не забываются.

Он работал в отделе литератур народов СССР, и в какой республики была издана книжка о Лермонтове, которая попалась на глаза Вале, я уже не помню.

Но Валя написал на неё весьма темпераментную реплику, где особенно возмущался, что автор приписывает Лермонтову стихи, которые тот не писал.

Ну как, – спрашивал Оскоцкий можно было решить, что Лермонтов мог бы написать такие графоманские строчки:

Наедине с тобою, брат
Хотел бы я побыть:
На свете мало, говорят,
Мне остаётся жить!

Признаться, когда я это прочитал, то не поверил собственным глазам. Решил перечитать: бывает ведь, что не заметил, как пропустил какой-то необходимый кусочек, толкующий текст в нужном направлении.

Но нет, перечитывание ничего не дало. А через несколько часов, кажется, не осталось никого, кто не говорил бы о том, какой чудовищный «ляп» пропустила «Литгазета».

Как успела отозваться Галка Галкина из «Юности», можно только догадываться. Видимо, её реплику Оскоцкому поставили сразу в подписную полосу.

Галка не просто восстанавливала истину: да, эти строчки из стихотворения Лермонтова «Завещание», но на всякий случай напоминала критику, что «Евгения Онегина» написал Пушкин, «Муму» – Тургенев, а «Анну Каренину» – Толстой. «А то вдруг зайдёт об этом разговор», – глубокомысленно заключала Галка.

Помню, как выбралась газета из этой ситуации: напечатала сообщение, что ошибка Оскоцкого произошла из-за сокращения материала. И привела сокращённый якобы материал такой величины, что этим ещё больше себя разоблачила: ясно, что такую большую рецензию на провинциальную книжку никто бы в набор не заслал.

Сам Оскоцкий через некоторое время из «Литературной газеты» ушёл в журнал «Дружба народов». И выпускал книжечки (в основном брошюрки в издательстве «Знание») о многонациональной советской литературе и её представителях Василе Быкове, Алесе Адамовиче, украинце П. Загребельном, узбеке Н. Сафарове, об армянских поэтах, о молдавских романистах.

К его чести, он не озлобился, продолжал придерживаться либеральных позиций и когда поступил в аспирантуру Академии общественных наук по кафедре теории литературы и искусства. А это – кузница номенклатуры. Она выпускает не просто кандидатов наук, но посылает этих кандидатов на руководящие посты.