Мои литературные святцы

Приехав в тот первый раз в Москву, Коржавин навестил своего старого друга спортивного журналиста Аркадия Галинского, который в 1971 году издал книгу «Не сотвори себе кумира» – о договорных матчах и за неё – до 1989 года был изгнан из советской печати. Коржавин сказал ему о Гайдаре и его команде: «Я им не верю». А позже и написал об этом.

Тогда, читая его, ему удивлялись. Сейчас стало очевидно, что он во многом оказался прав.

Известно, что Коржавин с Бродским не любили стихи друг друга. Это и понятно. Слишком разные у них пристрастия, вкусы, предшественники. Поэтому не согласимся не только с Коржавиным в том, что Бродский плохой поэт, но с Бродским в том, что Коржавин плохой поэт.

На мой вкус, очень хороший.

15 октября

Алексей Васильевич Кольцов (15 октября 1809 – 10 ноября 1842) оказался в литературе благодаря Н. В. Станкевичу, который встретился с ним в Воронеже в 1830 году, оценил его стихотворные опыты и познакомил с ними московских литераторов. Особенно заинтересовался Кольцовым Белинский, ставший другом Кольцова, его наставником не только в литературе, но и в жизни.

В 1935 году Станкевич и Белинский издали по подписке первую книгу «Стихотворения Алексея Кольцова». Она пришлась по вкусу Пушкину и поэтам его круга. Впрочем, они уже знали Кольцова по публикациям. В частности, в «Литературной газете», где его стихи со своим коротким предисловием опубликовал в 1831 году Станкевич.

Кольцову очень не повезло с отцом – зажиточным купцом, скототорговцем. Отец считал поэтические занятия сына блажью и заставлял его помогать ему по хозяйству. Властный деспот, отец, узнав о том, что сын влюбился в крепостную Дуняшу, продал её станичному помещику, где она безвозвратно затерялась.

Даже чахотка – болезнь Кольцова развивалась и развилась, потому что отец не давал ему деньги на лечение.

Его стихи оказались очень приманчивыми для многих композиторов. Даргомыжский написал музыку к стихам «Без ума, без разума», «Не судите, люди добрые», «Не скажу никому», «Приди ко мне». Балакирев – «Обойми, поцелуй», «Исступление», «Песнь старика», «Приди ко мне», «Я любила его». Мусоргский – «Дуют ветры, ветры буйные», «Много есть у меня теремов и садов», «По-над Доном сад цветёт», «Весёлый час».

Кольцова можно много и удачно цитировать. Приведу моё любимое – «Разлука»:

На заре туманной юности

Всей душой любил я милую:

Был у ней в глазах небесный свет,

На лице горел любви огонь.

Что пред ней ты, утро майское,

Ты, дуброва-мать зелёная,

Степь-трава – парча шелковая,

Заря-вечер, ночь-волшебница!

Хороши вы – когда нет её,

Когда с вами делишь грусть свою,

А при ней вас – хоть бы не было;

С ней зима – весна, ночь – ясный день!

Не забыть мне, как в последний раз

Я сказал ей: «Прости, милая!

Так, знать, Бог велел – расстанемся,

Но когда-нибудь увидимся…»

Вмиг огнём лицо всё вспыхнуло,

Белым снегом перекрылося, —

И, рыдая, как безумная

На груди моей повиснула.

«Не ходи, постой! дай время мне

Задушить грусть, печаль выплакать,

На тебя, на ясна сокола…»

Занялся дух – слово замерло…

***

Эля Котляр, чудесный человек и очень неплохая поэтесса. Она была членом бюро литературного объединения «Магистраль» и принимала меня в «Магистраль». Потом, когда я помогал формировать литературный портфель «Семьи и школы» (1965), мне удалось напечатать полосу её стихотворений. Это было трудно. Её не печатали из-за необычности стиха.

Умер Булат.

Надену на голову

чёрный плат

Пойду в храм,

за упокой души его

Богу поклон отдам,

чтобы взял душу Булата

из больничной палаты

в Свои Палаты.

Прегрешений, Господи,

ему не вмени.

Да будут прощены они.

Близких его

поддержи и утешь.

На сердце рубец

ещё так свеж!

Разумеется, это позднее стихотворение Эльмиры Пейсаховны Котляр, ставшей духовной дочерью отца Александра Меня. Но я хотел показать необычность её стиховой манеры. Она сохранилась с ранних стихов Эли. В чём-то она мне напоминала манеру Елены Гуро.

В «Магистрали» Элю любили за доброту. По-моему, она ни о ком не сказала плохого слова. Мы с ней ещё больше сблизились в Доме творчества писателей в Голицыне. Она хорошо знала поэзию. Часто читала наизусть.