Мои литературные святцы

Я был близко знаком с Ниной Каданер, многолетней работницей «Знамени». Знал я и рано умершего Мулю Дмитриева, работавшего в «Знамени» в отделе критики. И потому знал секреты творческой кухни Кожевникова.

Они – Нина и Муля – получали от него рукопись, над которой трудились как редакторы. Впрочем, это только называлось «как редакторы», потому что рукопись, как рассказывала мне Нина, приходилось переписывать. Иногда придумывать какие-то сюжетные ходы, чтобы залатать рваную ткань повествования.

Чаковский в «Литературной газете» тоже имел негров, которым передавал диктофонную запись. Но он делился с Синельниковым и с нашими корректорами гонораром. Кожевников держал обоих на ставках, оплачиваемых государством.

И ещё один чудовищный поступок Кожевникова: он передал в КГБ рукопись романа Василия Гроссмана «Жизнь и судьба», который тот доверчиво принёс в «Знамя», тем самым сильно укоротив Гроссману жизнь.

Однажды мне пришлось поехать на Дни литературы Новосибирской области, которые возглавлял Кожевников, решивший, как сказал он делегации писателей, побывать на родине, в Сибири. Потом, заглянув в его биографию, я увидел, что родился он 22 апреля 1909 года вовсе не в Новосибирской, а в Томской области. Впрочем, наверное, за давностью лет он потерял точные ориентиры: Новосибирск в Сибири и Томск в Сибири – и этого достаточно.

Они сидели за пиршественном столом рядом – оба в одинаковых строгих чёрных костюмах, у обоих значки депутатов и звёзды героев – Вадим Михайлович Кожевников и Фёдор Степанович Горячев, первый секретарь Новосибирского обкома КПСС. Оба произносили невероятно похожие друг на друга тосты. Впечатление было такое, что эти люди взаимозаменяемы. Что Вадим Михайлович хоть завтра сможет работать первым секретарём обкома, а Фёдор Степанович – писать романы «Щит и меч» и «Знакомьтесь, Балуев»!

***

Александр Васильевич Дружинин, родившийся 20 октября 1824 года, считается предшественником Тургенева в описании женской любви в своей повести «Полинька Сакс» (1847). А образ энергичного практика Константина Сакса предвосхищает гончаровского Штольца и Калиновича из романа А. Ф. Писемского «Тысяча душ».

По инициативе Дружинина в некрасовском «Современнике» появились ежемесячные лёгкие обзоры текущей периодики. Потом появились такие же обзоры зарубежной литературы. И в «Современнике» и в «Отечественных записках» появлялись историко-литературные и литературно-критические очерки – о зарубежных романистах С. Ричардсоне, О. Голдсмите, А. Радклиф, графе Д. Трессане, О. де Бальзаке, В. Скотте, Р. Шеридане, Ф. Купере, Ч. Диккенсе, У. Теккерее.

В «Современнике» Дружинин публиковал юмористические фельетоны о петербургской жизни. Печатал переводы из Байрона. Перевод трагедий Шекспира «Король Лир», «Король Ричард III».

В «Библиотеке для чтения» он опубликовал свои художественные произведения: рассказы, повесть «Петергофский фонтан». Но они так же, как и напечатанный ещё прежде в «Современнике» «Рассказ Алексея Дмитриевича», не шли в сравнение с «Полинькой Сакс».

После прихода Чернышевского в «Современник» Дружинин прекратил сотрудничать с этим журналом. Переключился на «Библиотеку для чтения», куда привлёк в качестве авторов А. Н. Островского, Д. Григоровича, С. Максимова, И. Тургенева, поэтов Некрасова, Мея, Фета, Щербину. Во главе «Библиотеки для чтения» Дружинин вёл полемику с революционными демократами и пропагандировал теорию «чистого искусства».

Продолжил писать и печатать художественные произведения: повести «Легенда о кислых водах» (1855), «Обручённые» (1857), роман «Прошлое лето в деревне» (1862). Но, увы. Интереса у публики они не вызвали.

Этот энергичный человек скончался рано, в возрасте 39 лет: 31 января 1864 года.

В ноябре 1856 года Дружинин предложил создать Литературный Фонд по образцу английского. Благодаря его инициативе возникло Общество для пособия нуждающимся литераторам и учёным, которое просуществовало около 60 лет.

О том, каким уважением и какой любовью пользовался Дружинин, можно судить по стихотворению Фета, откликнувшегося на его кончину:

Умолк твой голос навсегда,

И сердце жаркое остыло,

Лампаду честного труда

Дыханье смерти погасило.

На мир усопшего лица

Кладу последнее лобзанье.

Не изменили до конца

Тебе ни дружба, ни призванье.

Изнемогающий, больной,

Души ты не утратил силу,

И жизни мутною волной

Ты чистым унесён в могилу.

Спи! Вечность правды настаёт,

Вокруг стихает гул суровый,

И муза строгая кладёт

Тебе на гроб венок лавровый.

21 октября