Мои любимые преступнички (СИ)

— Я помогу вам! Наказание будет, но совсем не такое, как вы ожидаете. Тюрьмы и казни, — это не ко мне! Есть кое-что более страшное.

Мы нервно переглядывались. Сейчас объявят приговор и решится наша судьба!

— Вилли, вы будете снова участвовать в выборах и вы возглавите Кернию!

Вилли совсем побледнел, он усилием воли выдавливал из себя каждое слово:

— Я приму любую участь!

— Я тоже! — пробормотала я.

Любые испытания даже самые сложные, мы должны проходить вместе.

В глазах Кэрна читалось сожаление, грусть, сочувствие. Странно, неужели мы так плохо выглядим?

Лутте почему-то безумолку хохотал. Наконец он запел оперным голосом:

— Несчастные преступнички не смеют возразить,

На каторгу пожалуйста, а можно и казнить!

Запуганные зайчики, настолько виноваты,

Что даже президентами готовы стать ребята!

Глава 63

Лутте издевался над нами, как мог, но мы действительно не смели возразить ни ему, ни Кэрну. Он был прав, мы превратились в запуганных зверьков. Жить в другой стране мы не можем, или я не могу, а Вилли вернулся в Кернию только ради меня. Но, и здесь нам очень тяжело. Неужели Кэрн действительно все-таки заставит Вилли стать президентом? Опять выборы?! Нет, я этого больше не перенесу! Но мы оба не способны теперь ослушаться Кэрна. Мы предатели, злодеи, и наш поступок не имеет оправдания.

Кэрн встретился взглядом с Вилли, и оба замерли. Муж был словно заворожен. И я даже немного испугалась за него. Наступила полная тишина, птицы резко прервали песни, Лутте тихо уселся на траву и задумчиво наблюдал за любопытным зрелищем. Мне казалось, что даже травинки затаились в безмолвном ожидании. Я не понимала, что происходит, но не смела прервать это странное действие. Кэрн сейчас обладал полной властью. И природа, и мы и даже Лутте, — все с волнением ждали, сами не зная чего. Наконец Кэрн улыбнулся Вилли:

— Ваши глаза, мысли и чувства полны слез. Я уважаю ваш выбор, Вилли! Нельзя стать правителем насильно!

Муж, услышав эти слова, засиял. Если бы Кэрн сейчас позволил бы нам унижаться, мы бы, наверно, оба бросились целовать его ноги. Но мы оба помнили его суровый взгляд, и пожалуй он был самым страшным наказанием. Если он еще раз посмотрит на меня так, у меня разорвется сердце. Тот взгляд в туннеле, и это строгое лицо, когда мы упали перед ним на колени….нет, я сойду с ума… Или уже сошла?

— Алла! — ласково позвал меня Кэрн, и я постаралась ему улыбнуться.

Он смотрел на меня, и тот страшный день в туннеле отдалялся все дальше. Я утопала в его нежном взгляде и мягком бархатном голосе. Как будто это совсем другой человек, а тот монстр не имеет к нему никакого отношения!

Глаза Кэрна вдруг стали печальными, но все равно теплыми:

— Я тоже виноват перед вами! Простите меня, и поверьте я больше никогда не посмею вас обидеть!

Вилли растерянно молчал, и я не знала, что сказать.

Это же мы устроили погром в туннеле! Почему, почему он извиняется? Неужели он так ничего и не понял?

Лутте опять расхохотался и на ходу придумал очередной язвительный стишок:

— Нет виноватых среди вас, ребятки,

Во всем виновны лишь мои молятки!

Я говорил им: "Плохо есть перчатки",

Но ваша оказалась слишком сладкой.

Он достал из кармана брюк коробку, и приоткрыл ее. Там копошились десятки крохотных синих насекомых. Опять эта моль! Как же мне не хотелось ее сейчас видеть.

— Верните перчатку! — закричал он на них.

Опять наступила тишина. Лутте подошел к Кэрну и рявкнул ему в ухо:

— Ты маг или нет! А ну верни перчатку!

Президент вздрогнул.

— Хорошо, хорошо…

Кэрн взглянул куда-то вверх, и с дерева прямо на голову Лутте свалилась перчатка, точь-в-точь, как та, которую великий ученый отдал на съедение молятам, но только новая и чистая.

Лутте недоверчиво оглядел ее.

— То же мне маг! Моя была рваная и грязная!

Кэрн взял коробку у Лутте и выпустил молят.

— Сумасшедший! — заорал Лутте, — они же ее съедят!

Но президент только загадочно улыбался в ответ.

Молята покружили вокруг Кэрна, сели на перчатку и мгновенно прогрызли дырки в тех местах, где они когда-то были у ее предшественницы.

Лутте заопладировал, но потом погрустнел.

— А как же грязь?

Но Кэрн махнул на него рукой:

— С этим ты уж как-нибудь справишься сам. До чистюли тебе, как до неба!

Лутте взял перчатку и провозгласил:

— Отныне снова мы друзья,

Он посмотрел на молят, сидящих на ладонях у Кэрна и продолжил:

— Перчатки кушать Вам нельзя!

Такая мелочь, как рваная перчатка иногда может изменить мир. Вилли впервые позволил себе улыбнуться, и я тоже вдруг засмеялась. Кэрн смотрел на нас, и мне кажется, тоже чувствовал себя счастливым.

— Пойдемте, я покажу вам море! — неожиданно сказал Кэрн.

— Море? — хором воскликнули мы, — в Кернии разве может быть море?

Лутте сразу же вклинился в наш разговор:

— А почему нет! Зачем Кине Лидак постоянно улетать за границу? Нечего бросать родину, ради чужих морей!

Может, я сплю? И вдруг я вспомнила тот самый сон, который мне приснился еще до первых выборов. Там был Кэрн и теплая Керния! Похоже, он не зря мне приснился.