Мой любимый Бес

— Это из-за склада, да? По местному каналу говорили, что поджог.

Я медленно поднял глаза на Земянского. Тот согласно кивнул. Невозмутимо. Якобы ничего страшного не произошло. Как будто он не отобрал у меня любимую девушку и не уничтожил мой бизнес. Дело небольшое, но приносящее стабильный хороший доход.

— Не хотел тебе говорить, чтобы ты не расстраивалась.

Мама всхлипнула:

— Ром, а что теперь делать будешь?

— Да ничего страшного, ма. У меня всё застраховано.

Нагло соврал. Ничего я, блядь, не страховал.

— Да?

— Да, мам. Страховая компания возместит убыток, а с заказчиками я как-нибудь договорюсь. Форс-мажор, как-никак.

— Хорошо, если решится. Ты столько трудился, чтобы добиться всего!.. Приедете к нам в гости, как разберёшься со всем этим?

— Приеду, обязательно. Сейчас решу один важный вопрос. Потом приеду.

— Один? А девушка?

— Ма, мне сейчас не до личной жизни. Столько навалилось, надо разгрести. Потом поговорим, хорошо?..

— Ладно, Рома. Не буду тебя отвлекать. Целую.

— Целую, ма. Не переживай. У меня всё под контролем.

Земянский нажал на отбой. Я размял шею и усмехнулся:

— А как же мирное решение вопросов? Я уже насиделся, застудил лёгкие и не хочу отморозить себе ещё и яйца.

— К поджогу твоего склада я не имею никакого отношения. Это Тахиров подсуетился. Быстрее, чем я смог его остановить. Я не приветствую такие методы. Тахиров по старой привычке прёт напролом.

— Громит прилавки конкурентов? — усмехнулся я, — впрочем, мне плевать. Отстёгивай.

— Остыл?

— Более чем. Что ты хотел мне предложить?

— Быстро.

— Думаешь, у меня теперь есть время миндальничать? У меня не такие большие связи и капитал, как у тебя или Тахирова. Для вас это ерунда, может быть. А для меня — крах.

— Почему же ерунда? Я тебя прекрасно понимаю. Нельзя подняться, ни разу не упав.

— Главное, не расшибиться в лепёшку.

Именно. Сегодня ты удивительно благоразумен, Бесов.

— Я всегда благоразумен.

— Да? У Тахирова сложилось другое мнение.

— И где он сейчас? Или мне нужно договариваться ещё и с ним? Ладно, отстёгивай браслеты. Мне уже ничего не хочется, кроме того, чтобы посидеть в тепле и выпить.

— Совсем ничего? Только вчера плевался в меня, требовал, чтобы я свою будущую жену тебе отдал?

Земянский пристально смотрел на меня, словно он был сверхчувствительным полиграфом, а я — неисправимым лжецом. Да. Я лжец. Заставляю себя усмехнуться, причмокнув губами:

— Хорошая девочка, горячая.

По лицу Земянского пробегает какая-то тень. Ревность, что ли? Или просто досада на то, что ему не только не дают, но даже видеть не хотят? Лишь бы эта падаль не попыталась применить к Снежинке силу. Пульс начинает бешено биться в висках, злость заслоняет всё чёрным туманом. Убью. Если узнаю, что он тронул Снежинку против её воли, убью.

Но вместо этого говорю:

— Хорошая девочка, но я найду себе другую, посговорчивее. Эту пришлось долго уламывать. Капризная стервочка, хоть и красивая. И очень проблемная, как выяснилось…

— Какая чёткая характеристика.

Земянский кидает в мою сторону маленький ключ. Я подталкиваю его к себе носком туфли, говоря:

— Я привык смотреть в глаза правде.

Я расстёгиваю браслеты и встаю вытягиваясь. Затёкшее тело хрустит всеми суставами. Делаю несколько шагов в направлении Земянского. Тот стоит спокойно, расслабленно, но пеленгует каждое моё движение, а в проёме открытой двери маячит ещё кто-то. Глупо было думать, что Земянский остался бы со мной один на один. Заставляю себя стоять на месте, собирая всё своё терпение в кулак. Теперь мне понадобится очень много терпения. И наглости.

— Дальше что? Могу спокойно выйти?

— Выходи, — кивает в сторону двери Земянский, — с некоторыми условиями.

— С какими?

— Снежана. К ней ты и близко не подходишь.

Я смеюсь:

— Нет, спасибо. Разбирайтесь сами. Совет да любовь, как говорится. Сериал «Укрощение строптивой», второй сезон. А поджог склада мне кто возместит? Я довольно быстро отступился. Думаешь, так же быстро получится вернуть утраченное?.. Пойти к Тахирову и предъявить убытки?

— Я уже предъявил, — холодно улыбается Земянский, — совсем скоро ты отправишься загорать, нежиться на белом песочке. В качестве моральной компенсации.

— Мора-а-альной, — тяну я, — а как насчёт материальной?

— Увы… Скажи спасибо за то, что с тобой разговариваю я, а не Тахиров.

— А ты подумай, Земянский. Мне теперь заниматься нечем, как видишь, готов перепрофилироваться. Расторопный, схватываю на лету.

— Наглый ты, Бесов.

— Приходится. Я родился без золотой ложки во рту. Жизнь не остановилась, надо идти дальше.

— Вернёшься — поговорим.

Глава 37. Снежана