Мой любимый дикарь

— Я бы хотел танцевать с вами все танцы. Вот как? Выходит, что трюк с губами сработал.

— Боюсь, это было бы ужасно неправильно.

— Флип?

Девушка так сосредоточилась на своей роли, что голос сестры перепугал ее до смерти.

— Что такое?

Перед ней стояла Ливи. Ее сопровождал лорд Джон. Очевидно, оба считали, что она окончательно рехнулась.

— Мама хочет тебе кое-что сказать. Лэнгли поклонился.

— Встретимся перед началом вальса.

Филиппа направилась к родителям, по возможности обходя толпу. Никто не должен слышать то, что Ливи хочет ей сказать.

— Что, в самом деле, с тобой случилось?! — возмущенно воскликнула Оливия.

Пожав плечами, Филиппа отвернулась.

— Не понимаю, о чем ты говоришь.

— Капитан Лэнгли… Беннет… — Ливи еще больше понизила голос. — Беннет Вулф практически сделал тебе предложение. Они же враги!

— Значит, теперь ты ничего не имеешь против ухаживаний Беннета Вулфа. Приятно слышать.

— Он не тот человек, с которым можно играть, Флип, — сказал Джон, и выражение его лица было куда более серьезным, чем обычно.

Филиппа вздохнула. Совершенно очевидно, они были встревожены и намеревались спасти ее от нее самой. Ей придется что-то им сказать. Через минуту. А пока ей хотелось в полной мере насладиться своей неожиданной славой. Хотя бы недолго.

— Ты уверена, что не завидуешь тому, что за мной увиваются два самых знаменитых в Англии путешественника? — вслух спросила она.

— Я уверен только в том, что кто-то будет убит, и более чем, вероятно, это буду я. — Джон положил руку ей на плечо. — Ты имеешь хоть какое-то представление, как сильно Беннет тобой дорожит?

Что ж, судя по всему, развлечения закончились.

— Прежде чем я отвечу или произнесу хотя бы еще одно слово, вы должны дать мне обещание. Вы оба.

— Что мы должны пообещать? — удивилась Оливия и недоуменно огляделась по сторонам.

— Обещайте, что поможете мне и не станете мешать.

— Помочь разбить сердце Беннета? Вступить в связь с человеком, разрушившим его будущее? Я не стану этого делать.

— Прекрати, Джон. Все это ради Беннета. Молчание.

— Теперь я совсем сбит с толку, — признался Джон.

— Я пытаюсь выяснить, где капитан Лэнгли прячет дневники Беннета. А чтобы это понять, мне необходимо с ним разговаривать. Следовательно, я должна быть милой и очаровательной. — Филиппа нахмурилась. — И заставить его поверить, что он уводит меня от Беннета.

— Ты не сделаешь этого, — прошипела Оливия.

— Я уже это делаю, так что, будь добра, не мешай.

— Флип, ты можешь пострадать.

— Я знаю.

Да, конечно, она может пострадать, но не так, как воображает Оливия. Потому что, добившись успеха, ей придется выбирать. Она должна будет решить, имеет ли хоть каплю смелости. По сравнению с этим поводить пару дней за нос Дэвида Лэнгли… казалось легкой задачей.

— Полагаю, ты должна нам объяснить немного подробнее.

— Сначала дай мне обещание.

— Если Беннет меня не убьет, обещаю. Ливи выглядела так, словно проглотила жука.

— Я обещаю, если дело будет безопасным для тебя. Если нет — я ничего не обещаю.

— Тогда лучше проводите меня к маме, а то Лэнгли что-то заподозрит. Но идите медленно. И, ради Бога, Оливия, перестань хмуриться.

Филиппа не любит, когда он ругается в ее присутствии, поэтому Беннет вдоволь попрактиковался во всех бранных выражениях на всех известных ему языках, вышагивая вблизи «Олмака». Он мог сколько угодно ругать себя за то, что позволил любимой девушке впутаться в отношения между ним и Лэнгли, но не все зависело от него.

Он справился с крокодилом с помощью приклада своей винтовки и охотничьего ножа. Он прошел сотни километров по джунглям, пустыням и саванне. А эта хрупкая женщина ослепила, одурманила и скрутила его так сильно, что он не знал, на каком свете находится.

Это была ее идея. Но проблема заключалась в том, что и риск был ее. Это ему не нравилось. Очень. Он в сотый раз открыл свои карманные часы. Двадцать две минуты десятого. Достаточно близко к назначенному ею времени. Пора.

Пройдя мимо лакеев у входа, Беннет вошел в бальный зал. Он чувствовал себя скованно, стараясь выглядеть щеголем, которого вот-вот бросит любимая девушка. Но врываться в зал, словно атакующий носорог, наверное, все же не стоило. Это могло кончиться предложением немедленно уйти.

Он был, настолько одержим своими мыслями, что бросился искать и нашел Филиппу раньше, чем успел даже подумать о Лэнгли. А этот идиот стоял в центре зала, окруженный многочисленными поклонниками, точнее — поклонницами, которые ворковали и чистили перышки, как голубки.

Филиппа стояла недалеко от своих родителей в компании Оливии и Джона. Она раскраснелась и теребила сумочку — от волнения или возбуждения, — а ее спутники выглядели растерянными.

Беннет замедлил шаг и направился к Филиппе. На ней было шелковое платье цвета слоновой кости с голубыми вставками, отделанное мерцающим в свете канделябров бисером. Потрясающе.

— Добрый вечер, — проговорил он и поднес к губам ее руку. Но просто коснуться губами пальцев было для него недостаточно — его тело тосковало по ней так же сильно, как сердце.