Мой любимый Драконыч

Ну, кто так говорит! Как будто это я беременная и волнуюсь. Но, Игорь Маркович все понял и кивнул. И мы направились в оперблок акушерства, где нас встречали две женщины, акушеры-гинекологи. Они остались о чем-то говорить с Соболевым, а мне показали помывочный блок с раздевалкой. Видимо моя роль будет только ученическая. Ассистировать будут эти гинекологини. Но, все равно, внутренне, пока я мыла руки, одевалась в операционную одежду, я вся обмирала. Кстати, вместо хирургического костюма мне была приготовлена ситцевая простецкая ночнушка с синенькими мелкими диагональными надписями по всему полотну — «минздрав», «минздрав», «минздрав». Уже старенькая, многократно стиранная и стерилизованная. Такие рубашки раздают роженицам. Они удобные для кормления грудью за счет специального фасона. Отрез под грудью, две полочки углом позволяют легко достать грудь для кормления малыша. Рукавов нет. Забавно. Шапочка и маска были обычные и, совместно с рубашонкой, вид оказался убойный по своей нелепости. Пока я мылась и переодевалась, зашли обе гинекологини и Соболев. Гинекологини, кивнув мне, тоже быстро стали готовиться, переоделись в такие же рубашечки в синенький минздрав. Соболев шуршал за перегородкой, что-то бурча, вышел он быстрее нас. Я подождала гинекологов, чтобы вместе с ними пройти в операционную. Выходим,… в следующий момент я заржала в голос, забыв все свои страхи, опершись о косяк, поскольку ноги меня не держали. От хохота они стали ватными, а из глаз брызнули слезы. Это было неправильно, неприлично и неуместно, но я ничего не могла с собой поделать.

В центре комнаты стоял Игорь Маркович. На фоне моего ржанья он стал слегка розовым. Да нет. Смягчаю. Он стал пунцовым. Дело в том, что на нем была такая же, как на нас рубашечка с отрезной грудью, шов которой у него располагался на уровне подмышек, эти два торчащих треугольника с выточками на четвертый размер на мужской груди, надписи на сорочке были не голубые, а розовые, и рубашка была очень — очень широкая, как «баба» на чайник. Так как рост Игоря Марковича был, наверное, двухметровый, то рубашонка на нем доставала только до…ага…до паха. Из-под нее торчали почти до колен боксеры больше похожие на семейные труселя. Труселя были жизнерадостного оранжевого цвета и на них вертикальными рядами расположились веселые лягушки в коронах и без. Лягушата обнимались, целовались, разбегались и сбегались. Мужские причиндалы образовывали среди лягушачьего стада вполне себе такою большую, красивую выпуклость. Ниже труселей весело смотрелись начальственные голые ноги, несколько волосатые, которые заканчивались носками и тапками в бахилах. Кстати, ноги у нашего завотделения стройные и мускулистые. Но их красота не спасала общего положение дел. Комизм образа еще усиливали, как ни странно, атлетически мощные плечи и сильные, голые мужские руки Игоря Марковича в синих перчатках. А на прекрасном лице Драконыча красовались шапочка и маска. Нет. Спокойно это зрелище пережить бы не смог никто!

Игорь Маркович неожиданно для меня тоже заржал, потом спросил у гинекологов.

— Издеваетесь?

— Игорь Маркович, у нас только такое. У нас нет хирургических костюмов. Мы вам самый большой размер, зато приготовили. Старались.

Хирургини тоже ржали. Но после вопроса попытались говорить веско и серьезно, хотя это им удавалось явно с трудом.

— Отлично, — хмыкнул Игорь Маркович, — идемте. Если сейчас еще пациентка меня увидит, то разрыв аппендикса ей и нам обеспечен. Тьфу, тьфу, тьфу. И, спасибо, что у вас не бюстгальтеры вместо хирургических костюмов.

Напоминание о бедной беременной мигом прекратило мое веселье, и я пошла в операционную, слава богу, последняя в нашей безумной шеренге. Игорь Маркович возвышался впереди, но основную и самую интересную его часть загораживали гинекологи. Как я и ожидала, моя роль была только наблюдательная. Ассистировали гинекологи. Я поняла, что в случае осложнений, они бы делали кесарево. Но, слава Богу, все обошлось. Во время операции я забыла о наших нелепых нарядах, я восхищалась работой хирургов. И особенно выверенными движениями Драконыча. Двадцать минут, и все было сделано. Да. Он гений. Они все гении. А я глупая девчонка. Подумаешь! Оранжевые трусы до колен. Ерунда это! А главное совсем другое.

Дежурство продолжалось. Обход послеоперационных и тяжелых больных в палате интенсивной терапии, обход в отделении, перевязки, вызовы в терапию и в приемный покой. Операций больше не было. Но, и без них беготни хватило до вечера. В девять часов вечера все, вроде, угомонились. Я включила в ординаторской телевизор, развалилась в кресле и стала смотреть какой-то детектив с середины, попивая кофе с молоком и с печеньем. Открылась дверь и в ординаторскую заглянул Игорь Маркович.

— Ксения Андреевна, нас вызывают в приемник. Поступила невеста прямо со свадьбы с подозрением на аппендицит.

— Уже иду, Игорь Маркович.