Мой любимый друг (СИ)

Алина приветственно помахала матери и приложила палец к губам, чтобы та ни в коем случае не шумела. Вера Георгиевна кивнула, прижала сложенные ладони к щеке и склонила голову, а затем пальцем указала в сторону комнаты, где забылась сном Алевтина Анатольевна. Мол, ночевать буду там. После этого Вера Георгиевна обвела взглядом «детишек» и вопросительно выгнул бровь. Алина сначала посмотрела на Пашку, а потом на мать, пожала плечами и кивнула. Конечно же, Вера Георгиевна поняла всё правильно: её дочурка тоже не собиралась оставлять друга в беде.

Притворив за собой дверь, а потом и вовсе заперев на замок – а нечего всяким наглым котам шастать туда-сюда среди ночи! – женщина бесшумно вошла в комнату подруги, вздохнула, сняла с себя наскоро накинутое на голое тело платье и нырнула под одеяло. Алевтине к такому не привыкать, главное, чтобы Пашке в голову не пришло входить без стука.

В квартире Романовских сонный час наступил намного раньше, чем это происходило обычно. На удивление, никому не звонили и не писали, словно кто-то охранял дом от ненужного беспокойства. Вскоре Алина задремала и, наверное, так и проспала бы в неудобном положении, если бы в девять часов вечера не проснулся Пашка. Он хотел было разбудить девушку, но передумал, ведь тогда она уйдёт домой, а этого парню хотелось меньше всего. И пусть это было крайне эгоистично, но он жаждал, чтобы она сегодня осталась на ночь. Такое и раньше случалось, но тогда они были детьми. Сейчас же всё было по-другому. По крайней мере, для него.

Осторожно, чтобы не потревожить Алину, Пашка поднялся, бережно уложил её на диван и укрыл тонким покрывалом. Затем вышел из комнаты, чтобы проверить, как там мама. Однако на пути его ждал сюрприз в виде полосатого кота.

– Ты чего тут расселся? – спросил Пашка, собираясь подвинуть Бонифация, чтобы войти в спальню матери, но в ответ получил сердитое шипение. Словно поняв, что хотел сказать питомец, парень отступил и подошёл к входной двери, чтобы проверить свою догадку. Так и есть: в прихожей абы как валялись балетки Алининой мамы. Значит, она решила у них переночевать. Пашка вернулся к коту и потрепал его по голове. – Спасибо, дружище.

О любви, а точнее, о нелюбви Веры Георгиевны к одежде он знал хорошо. Слишком хорошо. Как-то довелось увидеть мамину подругу почти голой. Пашке тогда было не больше четырёх, но он всё прекрасно запомнил, хотя никому и никогда не рассказывал о том, что довелось наблюдать собственными глазами. Но даже в то время он смог оценить, насколько Вера Георгиевна хороша собой.

Бонифаций, удостоверившись, что больше никто нарушать спокойствие не собирается, прогулялся до миски с едой, доел последние кусочки корма и с чистой кошачьей совестью уединился в ванной.

Вернувшись к Алине, Пашка уселся на краешек дивана. На улице уже стемнело, однако новенький фонарь под окном светил так ярко, что можно было с лёгкостью различить лицо девушки в полумраке. И Пашка, отогнав от себя тревожные мысли подальше, медленно склонился и осторожно прижался губами к губам Алины. Она тихонько вздохнула, но не проснулась. Немного отодвинувшись, парень вновь посмотрел на прекрасное лицо своей подруги. Противоречивые чувства разрывали Пашку: с одной стороны, он хотел снова коснуться её отнюдь не по-дружески, а с другой, чувствовал себя последней сволочью, ведь он только что поцеловал её тайком, без её согласия. И всё же чувства оказались сильнее доводов рассудка. Пашка лёг рядом и вновь припал к мягким губам девушки, не осмеливаясь углубить поцелуй. Кое как совладав с собой, парень отстранился, обнял её и постарался уснуть, хотя это было совсем нелегко. О предательстве отца он и думать забыл – все мысли заполнила Алина.

А утром мамы заглянули в комнату, где их дети провели вместе ночь. От увиденной картины у обеих слёзы умиления навернулись на глаза. Вера Георгиевна отошла назад и утащила за собой упирающуюся подругу.

– Пусть ещё поспят! – шепнула она.

– Но они же опоздают! – возмущалась Алевтина Анатольевна, пытаясь вцепиться руками в дверной косяк.

– Это важнее!

Пашка прекрасно слышал пыхтение мамаш, но он был полностью согласен с тётей Верой. Поцеловав Алину в макушку, он поудобнее устроил её голову на своей груди.

Глава 27

Спустя двадцать минут Алевтина Анатольевна всё-таки прорвалась к сыну, таща за собой намертво вцепившуюся в неё подругу.

– Дай им поспать! – шипела Вера Георгиевна, пытаясь тормозить пятками.

– Опоздают!

– Можно подумать ты никогда не опаздывала!

– Опаздывала, – не стала отпираться Алевтина Анатольевна, с упорством маленького полезного паровозика[1] продвигаясь вперёд. – Исключительно из-за тебя.

– Что ж вы такие шумные? – позёвывая, Пашка сел на диване и взъерошил свои волосы, Алина к тому времени уже перебралась в компьютерное кресло и с некоторым смущением поглядывала на родительниц.