Мой любимый герцог

Он усмехнулся. Именно в этом и состоит его обязанность. Но ведь она должна понимать, что Бакленд слишком стар для нее: ему уже небось под восемьдесят… – но уж за шестьдесят точно. Любопытно, откуда она узнала о никому не известном Уэнтфилде. Даже поверенный Рата не смог получить никакой информации о нем.

Поначалу Рат не отреагировал на ее необычную и щекотливую просьбу, но, в конце концов, ответственность за нее и любопытство одержали верх. Несколько дней он читал и перечитывал ее записку, и все-таки дал поручение поверенному собрать всю доступную информацию: все газетные статьи о самом Бакленде и те, которые написал он сам. Потом ему пришлось просмотреть чертовски много корреспонденции – надо было убедиться, что там нет ничего непозволительного для юной леди. Он не мог допустить, чтобы ей на глаза попалось что-то непристойное. К примеру, о его собственной жизни невинной юной леди уж точно читать недопустимо.

Хоть в этом и не было принято признаваться молодым леди, мисс Фаст не скрывала, что ей нравится рыхлить землю вокруг растений, вырывать сорняки и срезать цветы, а не просто гулять в саду и наслаждаться природными красотами. Возможно, нет ничего необычного и в том, что ее привлекают фанатики, готовые раскапывать землю в поисках древних скелетов. Как-никак она жила в доме с мальчишками и участвовала в их забавах до тех самых пор, пока не переехала к мистеру Олингуорту. Рат понимал, что кузены оказали значительное влияние на ее жизнь, и это было не так уж плохо.

Была и другая причина, побудившая Рата заняться сбором информации о Бакленде и Уэстфилде, хотя ему потребовалось некоторое время, чтобы признаться в этом самому себе. Опекунство над Марленой стало для него вызовом – ни с чем подобным он никогда еще не сталкивался. В годы юности и позже он безоглядно ввязывался во всевозможные безрассудные авантюры, аферы и рисковые предприятия и по большей части одерживал верх.

Самым стимулирующим стал вызов отца. Рат всегда, с раннего детства, знал, что рано или поздно станет герцогом и будет в ответе за все, что создано поколениями его предков. Но только когда отец ему бросил вызов, заявив, что для управления людьми, землями и бизнесом нужен грамотный специалист, Рат начал серьезно учиться. И преуспел.

Будущий герцог ездил вместе с отцом по поместьям, встречался с арендаторами, осматривал земли и проявлял недюжинную интуицию, ум и финансовую грамотность в обсуждении тех или иных проектов. Отец был очень доволен сыном, когда тот глубоко изучил работу ферм и шахт. Все эти новые знания Рат усваивал с необычайной легкостью, но при этом не мог освоить науку завязывания шейного платка и терпеть не мог выходить в свет.

В этом Рат так и остался непреклонен, и ничто не могло заставить его изменить свою позицию. На требования высокой моды он внимания не обращал: никакие уговоры не могли заставить его не только тщательно завязывать шейный платок, но и следить, чтобы сюртук и жилет были подобраны в тон. Еще в юношеском возрасте он наотрез отказался от помощи лакея при одевании и никогда не носил накрахмаленные воротнички, впивавшиеся в шею. Отец так и не смог принять его наплевательского отношения к одежде, как и образа жизни, который он предпочитал.

В то время Рат стремился брать от жизни все, что доставляет удовольствие, а не исполнять требования отца. Он почему-то был уверен, что его отец, уже многие месяцы не встававший с постели, не сомневался: сын со всем справится – в шейном платке или без оного.

Посмотрев в окно экипажа, Рат опять опустил пачку корреспонденции на колени. Сейчас его главная задача – ответственность за Марлену, с этим будет не так легко справиться, как с делами поместья: здесь хотя бы все предсказуемо, – чего не скажешь о женщинах. Но странное дело: заботясь о Марлене, он неожиданно для себя понял, что получает огромное удовольствие.

Когда экипаж остановился у дома мисс Фаст, Рат вышел, прижимая бумаги к груди, и направился было по дорожке к двери, но, взглянув на ярко-голубое небо, где сияло солнце и плыли редкие белые облачка, замедлил шаги, развернулся и пошел к заднему двору.

Тат услышал его первым, залаял и побежал к забору. Как он и предполагал, Марлена была в саду, в той же широкополой соломенной шляпе и накинутой на плечи и завязанной под грудью шали цвета старого бургундского. Тат стал с лаем прыгать на забор, и мисс Фаст наконец обратила внимание на гостя и открыла калитку.

Рат вошел, снял и небрежно засунул под мышку шляпу, наклонился погладить собачку и только потом повернулся к Марлене:

– Добрый день, мисс Фаст.

– Ваша светлость… – присела в реверансе девушка.

Она и сегодня была прелестна, как в день их первой встречи, даже лучше. Ему больше нравилось, когда шляпка не закрывала волосы дамы, но в случае с Марленой эта соломенная несуразность, казалось, только подчеркивала ее великолепие.

– Я подумал, что в такой погожий день вы скорее всего здесь, и не ошибся, – сообщил герцог, наблюдая за песиком, приплясывавшим на задних лапках, требуя внимания.