Мой любимый компас (СИ)

За руку ее хватаю и практически насильно усаживаю обратно. Официантка сбегает, а мы подвисаем в каком-то вакууме, сразившись взглядами. Ее — мятежным и моим — непоколебимо-настойчивым. В какой-то момент Ясинья выдыхает и словно сдувается, отводит взгляд в сторону. Руку ее выпускаю и снова разваливаюсь на стуле.

— Ты не ешь оранжевое, фисташки и белок, — задумчиво высекаю, следя за ее реакцией. — Если ты не модель или веган, то ты…

Девчонка на каждое мое слово лишь фыркает и глаза закатывает. Мне становится любопытно, почему она так тщательно скрывает свои проблемы со здоровьем. Не хочет, чтобы жалели?

— Ну, давай, Яся, помоги мне. Нам придется много времени проводить вместе. Я все равно рано или поздно узнаю правду, — задумчиво смотрю в ее глаза. — Обещаю, что это останется между нами.

Она несколько минут молчит, словно сама с собой борьбу ведет, но снова не выдерживает и громко вздыхает.

— Я аллергик. Ясно! Вся еда, которую ты перечислил, способна меня убить. Особенно фисташки, — весело произносит она, будто ничего такого не сказала, и пожимает плечами.

У меня от этой информации даже озноб по коже проходит. Никогда до этого дня не приходилось сталкиваться с такой формой аллергии. Для меня это понятие означает красный сопливый нос и еще, быть может, сыпь на теле. Но не более. А здесь Яся заявляет, что гребаные фисташки могут ее прикончить.

Потом вспоминаю, как она, практически не дыша, умирала на газоне, и понимаю, что тут что-то не сходится.

— Ингалятор тебе нужен для этого? — даже лоб хмурю от того, в каком ускоренном режиме начинают шевелиться мои мозги.

Она громко и судорожно переводит дыхание. Мнется еще какое-то время и, наконец, решается.

— Лекарства в нем снимают отек и позволяют мне дышать, — послушно отвечает девушка, и я замечаю, как трогательно дрожат ее пальцы, скручивая ни в чем неповинную салфетку.

— Что-то все равно не сходится, Яся.

— Что именно?

— Ты отключилась в парке вовсе не потому, что съела морковку. А потому, что тебя напугали те упыри.

Глава 11

Я же в мужской раздевалке,

где Глеб Юсупов собирается штаны снимать!

Еле пережила этот завтрак. А Юсупов оказался настойчивым, а главное — наблюдательным. Всем прежде хватало моих объяснений, а он прицепился, как следователь на допросе. Даже странно. И какое ему дело до моей аллергии? Но нет же. Вопрос за вопросом! Невероятно.

От дальнейшего допроса с пристрастием меня спас звонок его телефона. Ему позвонил, кажется, Водянов и, Глеб быстро проглотив свой завтрак, ринулся на вход. Только перед тем, как выдвинуться к университету, погрозил мне пальцем у носа и с нажимом произнес:

— Мы с этим еще не закончили!

Ага, как же. Нечего тут обсуждать. В конце концов, его это не касается.

Перед занятиями забежала в деканат, чтобы взять вопросы для олимпиады. Вот пускай лучше тесты решает и плавать меня учит, как и договаривались. Вместо того, чтобы нос совать, куда не просят.

Пары пролетают на одном дыхании. Все-таки хорошо, что учеба мне легко дается. Это экономит много сил и нервов.

После занятий мы выходим в коридор, и Таисия ведет нас новыми тропами. Я пока вообще плохо ориентируюсь на местности. Зато Тася здесь своя.

— Надо зайти в деканат и спросить, где есть свободные аудитории для занятий. Насколько я знаю, сейчас с местами туго. В университет по обмену опытом приехали другие филиалы. Но я уверена, нам что-нибудь подберут.

Словно в противовес ее словам, секретарь в деканате разводит руками и заявляет, что свободных кабинетов нет. Вместо тысячи слов она вручает нам в руки ключи от каких-то каморок и отправляет восвояси.

— Обязательно выскажу сегодня отцу все, что думаю по этому поводу! — гневно фыркает Тася и возмущенно откидывает со лба копну рыжих волос. — В конце концов, это они с Родниным придумали. Нам это вообще не нужно.

Тася так смешно возмущается, что мне становится на мгновение жаль ее отца. Несмотря на то, что он являлся ректором университета, дочь ему явно спуску не дает.

У стенда с расписанием уже стоят наши «ученики». Таисия, как генерал на плацу, машет Левину рукой в направлении отведенного им помещения и, гордо задрав нос, топает мимо, не произнеся ни слова. Левин возмущенно вскидывает свою черную бровь, скрипит зубами и с явной неохотой двигается следом.

— Кажется, рыжий гном не в духе, — хохочет Водянов, но как только видит свою «наставницу» меняется в лице, и такое ощущение, что сейчас заплачет.

Алена Григорьева, хоть и отличница, выглядит, мягко говоря, странно. Брекеты на зубах, роговая оправа на старомодных очках и прикид, как у Кати Пушкаревой. Забавно наблюдать, как Кирилл весь подбирается, когда она подходит, кривится и нехотя бредет за девушкой.

— Ему хоть девчонка досталась, — недовольно бормочет Царев и при виде Конева осеняет себя крестным знамением.

Потом и вовсе достает антисептик из кармана своих явно дорогих брендовых брюк и с брезгливостью прыскает на спину Сергею.

— Ну что, идем? — произносит Глеб, когда мы с ним остаемся вдвоем.