Мой любимый Небожитель (СИ)

Увиденное шокировало ее до глубины души. Невдалеке прямо на горячем холме из песка высилась невероятная громадина совершенно странной формы. Если бы не отчетливый блеск металла на ней, Илва подумала бы, что это какое-то громадное мифическое животное, вышедшее понежиться на солнце. И Лучезарный уверенно двигался в сторону этого «чудовища».

Илва видела, как развеваются его длинные золотые волосы при ходьбе и как взлетают вверх края светлой туники. Неожиданно внутри громадины открылся прямоугольный зёв, и повелитель божеств исчез внутри этого зева в то же самое мгновение.

Девушка затрепетала. Это небеса? Но почему здесь… так жарко и пусто?

Она огляделась. Вокруг простирались бесконечные пески, словно в центре Великих Пустошей. В груди змеей скрутилась тревога, сердце сжалось от дурного предчувствия и ощущения нависшей над ней смертельной опасности.

Вдруг вспомнились синие и прекрасные глаза златокудрого раба. Стало еще больнее. Они с ним больше никогда не увидятся? Неужели это конец?

То, что Лучезарный бросил ее здесь, возможно, насмерть, Илву как-то не удивляло. Он бог — могущественный и недостижимый. С чего вдруг ему заботиться о ней? К тому же, она посмела притронуться к нему. Возможно, она действительно заслуживает наказания в его глазах…

Вдруг «чудище» издало ужасный громкий рокот, прокатившийся по воздуху и по ушам. Илва задрожала, инстинктивно пытаясь отползти подальше, но в этот момент зев снова распахнулся. Из него выпрыгнул Лучезарный и направился прямиком к ней.

Неужели он смилостивился и решил помочь?

Девушка закусила губу от волнения и попыталась подняться на ноги, хотя они почему-то ужасно ослабели.

Наконец, ей удалось встать на колени, когда Лучезарный приблизился на довольно близкое расстояние и остановился.

Его золотые локоны развевались на ветру, а большие синие глаза горели… не очень хорошим огнем.

Предвкушение! Жестокое и кровожадное предвкушение — вот что Илва прочитала в его взгляде. На неё волной накатил страх, а в голове просигнализировала мысль, что великое божество просто не может быть ТАКИМ!

Лучезарный поднял вверх руку, держа в ладони странный предмет, не похожий ни на один из тех, которых приходилось видеть Илве. Девушка замерла, остро ощущая, как в затылок ей задышала смерть.

— Пощади… — прошептала она, не справляясь с голосом, но в этот момент яркая вспышка ослепила глаза, а еще через мгновение острая боль пронзила ее грудную клетку, заставив закричать.

Мир перевернулся, превратившись в одну сплошную агонию, а после пришло спасительное забытье...

Глава 31. Борьба за жизнь и с самим собой...

Арраэх вынырнул посреди пустыни в тот момент, когда зоннёнский звездолет медленно отрывался от земли. Он успел выхватить взглядом, что у того очень потрепанная обшивка, да и модель летающего аппарата была крайне старой. Таких не производили уже несколько сотен лет…

Но всё это промелькнуло в голове правителя лишь в доли секунды времени, потому что он нашел взглядом Илву, лежащую на песке, и бросился к ней.

Она умирала.

В груди зияла дыра от выстрела бластером, причем, стреляли с близкого расстояния, поэтому повреждения были несовместимы с жизнью.

Арраэх впал в ступор на пару мгновений, чувствуя, как начинает рваться на части его душа.

Девушка вздрогнула, что уже больше походило на агонию. Тихий рокот старого звездолета стремительно удалялся, но сейчас правителю было не до своих соотечественников, которых ему, несомненно, хотелось убить за содеянное.

Он присел около девушки, и вдруг она приоткрыла глаза. В них появилось узнавание, а губы беззвучно задвигались.

— Поцелуй меня… на прощание… — смог прочитать он по губам последнюю просьбу умирающей, и почувствовал вдруг, как по его щеке стекает слеза.

Что???

Сердце сжалось от боли, но в тот же миг изнутри поднялась огненная решимость.

— Хорошо, поцелую, — проговорил он твердо. — Потом. Позже. Даю слово!

И с этими словами осторожно поднял Илву на руки, мгновенно отправившись в телепортацию…

* * *

Вынырнул из подпространства он в поместье сайна Ореога — прямо в комнате, предоставленной им для жительства.

Илва уже впала в беспамятство, но Арраэх принял решение бороться за неё до конца.

Уложил в кровать, одним движением обнажил ее до пояса и уверенно приложил ладонь к ране на груди. Постель начала пропитываться кровью, но Арраэх уже не видел перед собою ничего, сконцентрировавшись на своих внутренних силах.

В его народе практика передачи жизненных сил была обычным явлением, хотя и несколько опасным. Проще всего было передавать энергию ближайшим родственникам или тем, с кем была глубокая эмоциональная привязка. С чужими дело обстояло иначе. Для того, чтобы отдать силу чужаку, требовался сложный ритуал: двое раздевались до исподнего, садились друг против друга, сплетали пальцы, и сперва происходило соединение их на ментальном уровне, а потом уже можно было осторожно делиться энергией, вливая ее тонкой струйкой.