Мой любимый sputnik

– Если это случается впервые, мы – то есть магазин – из-за такой кражи, с таким ущербом особого шума тоже не поднимаем: все-таки работаем в сфере обслуживания. Больше, чем нужно, обострять ситуацию тоже ни к чему. Обычно, для начала я привожу ребенка сюда, в эту комнату, слегка его припугну, на этом все и кончается. И даже в более серьезных случаях мы – самое большее – связываемся с родителями и просим их обратить на это внимание. В школу ничего не сообщаем. По возможности стараемся все уладить тихо и мирно – у нашего магазина такая политика по отношению к детскому воровству. Но этот мальчик совершил сегодня кражу не в первый раз. На его счету уже три кражи у нас – и это только те, о которых мы знаем. Целых три кражи, мыслимое ли дело? Вдобавок ко всему, и в первый, и во второй раз этот ребенок наотрез отказался назвать свое имя и школу, в которой учится. Тогда я тоже с ним беседовал и все прекрасно помню. Что ему тут ни втолковывали, о чем ни спрашивали – он и рта не раскрыл. Как говорили у нас в полиции, “ушел в несознанку”. И вел себя очень плохо – ни благодарности, ни каких-то признаков, что он задумался над своим поведением, сплошное сопротивление. Я ему тогда сказал: “Не сообщишь, как тебя зовут, пойдем в полицию. Это тебе понравится?” А он все равно молчал. Поэтому на сей раз ничего другого просто не оставалось: пришлось насильно заставить его показать мне проездной билет на автобус, чтобы установить его личность.

Охранник сделал паузу – ждал, пока все эти подробности улягутся в моей голове. И по-прежнему смотрел мне прямо в глаза, а я все так же не отводил взгляд в сторону.

– Да, еще один момент. Собственно, сами веши, которые он крал. Просто никакие, ничего симпатичного в них нет. В первый раз – механические карандаши, пятнадцать штук. В целом на 9750 иен. Во второй – восемь компасов, на сумму 8000 иен. То есть он все время крадет предметы одного только вида, но кучками, наборами. И не для того, чтобы пользоваться самому. Либо он просто так развлекается, либо ворует, чтобы потом продавать – в школе, своим товарищам.

Я представил картину: Морковка во время обеденного перерыва пытается всучить наворованные степлеры одноклассникам. Бред какой-то. Нет, это совершенно нереально.

– Не совсем понимаю, – произнес я. – Почему нужно красть все время в одном и том же магазине, причем так нагло, в открытую? Ведь если делаешь это несколько раз подряд, очевидно, что тебя уже знают в лицо, начинают следить, как ты себя ведешь, а если снова поймают, точно накажут – мало не покажется. Хочешь безнаказанно этим заниматься, чтобы сразу тебя не застукали, – идешь в другой магазин. Обычно так делают. Разве нет?

– Это вы меня спрашиваете? Тут я вам ничего сказать не могу. На самом деле может, он и в других магазинах тоже поорудовал. Или же как-то особо полюбил только наш магазин. А может, лицо мое ему не понравилось. Откуда мне знать? Я ведь всего лишь охранник в супермаркете, не мое это дело – вникать во всякие сложности. Мне за это денег не платят. Хотите разбираться – давайте, можете самого его спросить и посмотреть, что выйдет. Сегодня он уже три часа у меня тут сидит, а я пока не услышал от него ни единого слова. Вроде, на первый взгляд, послушный мальчик, а тут – уперся, и ни в какую, тот еще фрукт. Вот, пришлось вас вызывать. Извините, что в выходной… Да, кстати, я с самого начала заметил. Вы где-то здорово загорели. К. нашему делу, конечно, это отношения не имеет, но вы куда-то ездили в каникулы отдыхать?

– В какие-то особые места я не ездил, – произнес я. Старший охранник тем не менее продолжал все так же многозначительно вглядываться в мое лицо. Будто именно я и был важнейшим элементом этого дела.

Я снова взял степлер и рассмотрел его до мельчайших подробностей. Самый обычный маленький степлер, который есть в любом доме или офисе, из серии самых дешевых канцтоваров. Степлер и степлер, ничего особенного в нем нет. Старший охранник взял сигарету “Сэвен стар” и щелкнул зажигалкой “Бик”. Затем чуть отвернулся и выпустил в сторону струю дыма.

Я повернулся к мальчику и тихо спросил:

– А почему степлер?

Морковка, все это время сидевший, уставясь в пол, медленно поднял голову и посмотрел на меня. Но ничего не сказал. В этот момент я впервые заметил, что выражение его лица совершенно не такое, как обычно: полное отсутствие каких-либо эмоций, даже странно. И глаза – словно в расфокусе. Во взгляде – никакой глубины, вакуум.

– Тебя кто-то заставил это сделать, ты испугался?

Как и следовало ожидать, Морковка ничего не ответил. Я даже не мог понять, доходят до него мои слова или нет. Решил оставить его в покое и больше ни о чем не спрашивать. Сколько ни пытай его сейчас, в этой комнате – вряд ли я смогу до него достучаться. Его двери закрыты, окна зашторены.