Мой любимый sputnik

очки для плавания, ее итальянский словарь, паспорт. В ящике стола — ее шариковая ручка и автоматический карандаш. Над столом — окно, за ним — пологий скалистый склон. По краю стены, отгораживающей соседний дом, разгуливает черный как смоль кот. Голая квадратная комната погрузилась в послеполуденную тишину. Я закрыл глаза: в ушах еще шумели волны утреннего безлюдного пляжа. Затем я открыл глаза и напряженно вслушался в звуки реального мира. Их не было.

Я дважды щелкнул мышью по иконке “Документ 1” и открыл его.

11 ДОКУМЕНТ 1

ЧЕЛОВЕК ТАК УСТРОЕН:

ЕСЛИ В НЕГО ВЫСТРЕЛИТЬ, ПОЛЬЕТСЯ КРОВЬ

В настоящий момент… да, уж если рассказывать об этом, мое состояние сейчас — некий си-ю-минут-ный результат на долгот пути Судьбы (а вообще-то существуют в Судьбе какие-нибудь иные результаты, кроме “сиюминутных”? — весьма интересный вопрос, однако оставлю его до лучших времен) …итак, я живу на этом греческом острове. Маленьком греческом остове, названия которого и не слышала до недавнего времени. Точное время сейчас… Ч утра, чуть больше.

Конечно, до рассвета еще далеко. Невинные козы сбились в кучку и мирно спят, укрытые общим сном. За окном в поле выстроились в ряд оливковые деревья — наверное, у них есть еще немного времени, чтобы насытиться глубокой темнотой ночи. Что дальше* Ну, как обычно, луна. Мерзнет над крышами и похожа на мрачного монаха, в простертых, словно для подношения, руках которого лежит бесплодное море.

На всем белом свете, где бы я ни была, больше всего люблю это время суток. Время, когда я одна, сама с собой. Сижу за столом и пишу. Видимо, рассвет уже скоро. И вот уже новое солнце, словно Будда, появившийся на свет из материнской подмышки (левой или правой?), огромным шаром выкатится из-за горных вершин. Чуть позже тихонько проснется рассудительная Мюу. Часов в шесть мы, наверное, уже приготовим легкий завтрак, перекусим, а потом, перемахнув через гору за нашим домом, пойдем на берег моря, всегда прекрасный. И перед тем, как начнется еще один день — точно так же, как обычно начинаются все наши дни здесь, — я собираюсь (засучив рукава!) закончить сегодняшнюю порцию своей работы.

Если не считать нескольких длинных писем, то и не помню, когда я в последний раз писала что-нибудь исключительно для себя. Давно это было, и вообще-то у меня никогда, вплоть до настоящего момента, не было ни малейшей уверенности, что я могу писать хорошо. Куда уж там до уверенности, что “я могу писать хорошие тексты”! Пне и в голову не приходило думать так — ни разу в жизни, с самого рождения. Просто я писала, потому что не могла не писать.

Почему же я не могла не писать? Причина понятна. Чтобы о чем-то размышлять, нужно было для начала это что-то превратить в слова на бумаге.

Так было всегда, сколько себя помню, с самого раннего детства. Когда мне что-то непонятно, я подбираю слова, разбросанные у меня под ногами — одно, еще одно, и пробую строить из них фразу. Если эта фраза не помогает, я снова разбиваю ее на слова, а слова разбрасываю, чтобы затем построить что-то новое. Проделав эту манипуляцию несколько раз, в конце концов, я могла о чем-то думать так же, как это делают остальные люди. Писать для меня не было чем-то нудным или мучительным. Так же увлеченно, как другие дети собирают красивые камешки или желуди, я самозабвенно писала. Взять бумагу, карандаш и начать писать одно предложение за другим для меня так же естественно, как дышать. И при этом — размышлять.

Если всякий раз, когда соберешься о чем-то подумать, нужно пройти через все это, чтобы добраться до какого-то вывода, видимо, требуется ужас как много времени, наверное скажете вы. А возможно, и не скажете. Но это действительно отнимало уйму времени. Когда я училась в начальной школе, окружающие даже считали меня “умственно отсталой”. Я не могла угнаться за одноклассниками в учебе.

Из-за этого выпадения из нормы я чувствовала себя белой вороной. Впрочем, к концу начальной школы это ощущение полностью ушло. Я научилась до некоторой степени подстраиваться под окружающий мир. Однако это выпадение из нормы само по себе продолжало сидеть где-то у меня внутри — уже после окончания университета и вплоть до того мига, когда я разорвала всякие отношения с миром “формальных людей”. Как безмолвная змея в зарослях травы.

Итак, Тезис текущего момента.

“Повседневное определение собственной личности посредством составления буквенных комбинаций”.

Не так ли?

Именно так!

Дело в том, что до сегодняшнего дня я уже написала уйму разных текстов. Писала регулярно — почти каждый день. Словно стою на огромном, бескрайнем пастбище и в одиночку усердно кошу траву, а она все растет и растет с дикой скоростью. Сегодня кошу здесь, завтра — там… и когда, сделав круг по всему пастбищу, возвращаюсь к тому месту, откуда начала, там, как ни в чем ни бывало, снова шелестит густая высокая трава.