Мой любимый враг

- Это невозможно. Я уже три года ни о чем другом не думаю.

- Может, мне удастся помочь вам. - Уинстер наклонился к нему. - Я биржевой маклер. Председатель одной из моих крупнейших компаний подал в отставку в связи со слабым здоровьем, и я подумал, не захотите ли вы занять его место?

- Но, любезнейший, я ничего не понимаю в биржевом деле!

- А вам и не надо понимать. Нам нужен номинальный начальник, человек, чье имя и репутация вне подозрений. Это внушает доверие держателям акций.

- Я не могу так поступить, - запротестовал сэр Хьюго. - Это было бы нечестно. Надо хоть что-то понимать в делах.

- Уверяю вас, в этом нет необходимости. Единственное, что вам придется делать, - это подписывать рутинные документы и запрещать или одобрять кое-какие мероприятия. Вы будете иметь ежегодный заработок...

Он назвал столь крупную сумму, что сэр Хьюго смущенно покраснел.

- Я не стою и десятой доли таких денег. Это слишком много!

- Напротив. Люди, подобные вам, необходимы сегодняшнему Сити. Надеюсь, вы обдумаете мое предложение.

Но сэр Хьюго не нуждался в дальнейших размышлениях. Когда он расстался с Уинстером, было решено, что с будущей недели он займет пост председателя компании.

Жизнь в Ламмертоне в корне переменилась. Документы внушительного вида доставлялись к ним на дом, и часто, заходя в библиотеку, Джулия видела, как отец подписывает их со счастливым и важным видом. Когда она пыталась выяснить, что, в сущности, происходит, сэр Хьюго только шутливо грозил ей пальцем и заявлял, что женщинам нечего забивать себе голову делами. В конце концов Джулия пришла к выводу, что отец разбирался в происходящем не больше, чем она.

Вскоре стали заметны признаки преуспевания. Наняли горничную - девушку из соседней деревни, достали фамильное серебро и, почистив, выставили напоказ. Заменили на новые старые шторы и потертые ковры, вновь отремонтировали теплицы, которые наполнились фруктовыми деревьями и цветами.

Новый Ламмертон представлялся Джулии сказочно комфортабельным, и, хотя она нередко гадала, сколько продлится такая жизнь, все же предпочитала жить сегодняшним днем, наслаждаясь им в полной мере.

Искупавшись и одевшись к завтраку, она сбежала по широкой лестнице и остановилась, увидев в холле деревенского констебля.

Сэр Хьюго держал в руках портфель, рядом с ним стояла жена.

- Доброе утро, - сказала неуверенно Джулия. - Что... что-нибудь случилось?

Мать растерянно провела рукой по глазам.

- Не знаю, дорогая. Констебль Перкинс хочет, чтобы твой отец пошел с ним в полицейский участок и дал кое-какие объяснения.

- Какие?

- О компании, - сказал сэр Хьюго, прежде чем его жена успела ответить.

- А почему ты не можешь сделать этого здесь?

Хотя вопрос Джулии был обращен к отцу, она смотрела на констебля Перкинса, который неловко переминался с ноги на ногу.

- Это не наш полицейский участок, мисс Трэффорд. Это Скотленд-Ярд.

- Скотленд-Ярд! - Джулия перевела взгляд на отца. - Почему они хотят тебя видеть?

- Не знаю, милая. - Обычная жизнерадостность покинула сэра Хьюго. - Но что бы то ни было, вам нет причин беспокоиться. Когда я вернусь, то расскажу, в чем дело.

Он вышел через парадную дверь. Джулия проводила глазами полицейский автомобиль, увозящий ее отца, и ее охватило мрачное предчувствие, что будущее грозит им бедой.

***

Холодным февральским днем три месяца спустя присяжные заседатели гуськом вошли в зал суда и заняли свои места. По переполненному залу заседаний прокатилась волна нетерпения. Когда старейшина присяжных поднялся на ноги, Джулия подалась вперед.

- Вынесли ли вы вердикт? - спросил судья.

- Да, милорд. Обвиняемый виновен.

Пронесшийся по залу шепот заглушил вскрик отчаяния, вырвавшийся у леди Трэффорд. Словно в тумане, Джулия услышала, как судья вынес приговор: пять лет тюремного заключения. Только когда Конрад Уинстер помог ей встать, она заметила, что зал заседаний уже пустеет.

Дома, уронив сумочку и перчатки на стол, она упала в кресло.

- Я не верю! Как они могли подумать, что отец виновен! Он разбирался в делах компании не лучше, чем новорожденный младенец!

Уинстер сочувственно пожал плечами:

- Власти давно ждали случая наказать нечестную торговлю акциями и воспользовались этим делом.

- Но отец не отличит одну акцию от другой!

- Возможно. Тем не менее он купил акции своей компании, когда их курс упал до предела, а потом уговорил своих друзей сделать то же самое, когда их курс повысился.

- Но это не преступление!

- Преступление, если доказано, что он сам распустил слух о том, что компанию собираются купить. Курс акций взлетел, ваш отец их продал и отхватил недурной куш.

- Шестьдесят тысяч фунтов, - пробормотала она. - И все они ушли на уплату штрафов. - Она взглянула на Уинстера. - А как же другие люди, которые распродали свои акции прежде, чем их курс упал, и тоже отхватили куш?

- Но ведь они не распускали слухов о том, что компанию покупают.

- Я не верю, что отец это сделал.

- Обвинение представило свидетелей - членов клуба вашего отца.

- Ему кто-то подсказал так поступить!

Казалось, Уинстер смутился.