Мой любовник

И всяко лучше, прикроватного букета, который заставил бы ее чихать.

— Джон… иди сюда.

Он застыл на мгновение, склонив голову, словно прислушивался к звукам. Затем опустил кулаки и расслабился. В момент, когда он посмотрел на нее, его брутальный, воинственный взгляд с обнаженными клыками сменился выворачивающим внутренности состраданием.

Он подошел к своему блокноту, написал что-то и перевернул.

— Нет, спасибо. Я еще не голодна. — Что всегда для нее было правдой. После кормления, она могла не есть несколько часов, иногда весь день. — Чего бы мне хотелось…

Ее взгляд метнулся к ванной комнате в углу.

«Душ», написал он и показал ей.

— Да. Боже… мне бы не помешало немного горячей воды.

Он был как нянечка-медсестра — отправившись включить душ, приготовить полотенца, мыло и зубную щетку, половив ее на столешницу.

Чувствуя себя сачком, она приняла сидячее положение… и стало ясно, что кто-то намотал вокруг ее торса целый дом; и ощущалось буквально так же, словно она приподняла двухэтажный дом в колониальном стиле. Чтобы спустить ноги с матраса ей потребовалось немало усилий — и убеждений, что если она не сможет хоть частично принять сидячее положение самостоятельно, он позовет доктора и она останется без душа.

Джон подошел к ней, как только ее босые ступни коснулись пола и он был уже Джонни-тут-как-тут с протянутой рукой, помогая ей подняться. Когда с нее упала простыня, у них обоих настало мгновение… срань господня — совсем голая. Но вряд ли сейчас было подходящее время для скромности.

— Что мне делать с «украшением»? — пробормотала она, смотря вниз на свой белый бандаж, простирающийся через ее таз.

Пока Джон смотрел на свой блокнот, словно пытаясь решить, сможет ли он дотянуться до него, пока держит ее, она сказала:

— Нет, я не нуждаюсь в Доке Джейн. Я просто собираюсь снять это.

Она перестала держаться за угол и покачнувшись на ногах, поняла, что, скорее всего, было бы разумнее остаться лежать — оставаясь под наблюдением врача. Но пошло оно все к черту.

— Ох…, — выдохнула она, когда медленно показалась линия черных стежков. — Проклятье… Женщина Ви хороша с иглой и нитью, не так ли.

Джон отправил окровавленную марлю и что-то сетчатое в ведро в углу, а затем просто ждал, как будто был уверен, что она сейчас вернется обратно в постель.

По какой-то причине мысль о том, что ее тело было вскрыто, заставила просветлиться в ее голове.

— Давай сделаем это, — упрямо сказала она.

Он позволил ей сделать шаг, который оказался лишь на самую малость стал быстрее предыдущего.

— Не мог бы ты выключить свет? — спросила она, пока они волочились вперед, с ее детскими шажками длиной не более трех дюймов. — Я не хочу увидеть, как выгляжу в зеркале, висящем над раковиной.

Как только он достиг цели, Джон скользнул рукой по выключателю и щелкнул им на стене.

— Спасибо.

Ощущение влажного воздуха и звука льющейся воды расслабило ее разум и позвоночник. Проблема состояла в том, что напряжение помогало поддерживать ее в вертикальном положении, а теперь она покачнулась.

— Джон… — Это был ее голос? Такой слабый и писклявый. — Джон, пойдем со мной. Пожалуйста.

Разговор прервало затянувшееся молчание. Затем в свете, льющемся из комнаты с кроватью, он кивнул.

— Пока раздеваешься, — сказала она, — можешь закрыть дверь, а я воспользуюсь туалетом.

Сказав это, она схватилась за кронштейн, ввинченный в стену, принимая равновесие. Последовала еще одна пауза, а затем Джон сделал шаг назад и источник света потускнел.

Позаботившись о деле, она привела себя в порядок и скрипнула дверью.

Выйдя, перед своим лицом она увидела блокнот:

«Я бы оставил на себе боксеры, но я не ношу их под кожаными штанами».

— Все в порядке. Меня вряд ли назовешь застенчивой.

Хотя вышло не совсем так, когда они двое оказались в душевой кабинке. Можно подумать, в конце концов, что на ней была кожа, и она была в темной комнате с мужчиной, которому доверяла и с которым уже была, и это не должно было быть важным событием. Но было.

Особенно, когда его тело потерлось о ее спину, пока он закрывал стеклянную дверь.

«Сконцентрируйся на воде», приказала она себе, задаваясь вопросом, не растеряла ли она окончательно свой гребаный ум.

Склонив голову, она начала крениться в сторону и его большая рука скользнула под ее руку, удерживая ее в вертикальном положении.

— Спасибо, — резко сказала она.

Какой бы неуклюжей не была ситуация, горячая вода чувствовалась прекрасно, стекая по ее волосам, и мысль о том, что она наконец-то могла помыться, внезапно стала намного более значимой, чем Джон Мэтью без одежды.

— Черт, я забыла мыло.

Джон сделал еще один наклон и выпад, вжавшись в нее своими бедрами. И хотя она напряглась, готовя себя к чему-то сексуальному… он оказался не в возбужденном состоянии.

Это стало настоящим облегчением. После того, что с ней сделал Лэш…

Когда в ее ладони оказалось мыло, она выкинула все мысли о том, что произошло в той спальне, и просто подставила брусочек под струи воды. Вымыться. Вытереться. Вернуться в постель. Это все, о чем она должна думать.