Мой Лютый нежный и ласковый (СИ)

Он рассказывает, а у меня перед глазами сразу картинка из воспоминаний. Я помню его письмо. Мама прочитала и убрала его сразу в сервант. На мой резонный вопрос, о чем он пишет, она ответила, что отец просит у нас прощения и передает мне привет. Про то что он сидит в тюрьме она не упомянула. Почему интересно? Когда я спустя пару дней залезла в сервант, чтобы просто узнать его адрес, мама выхватила письмо и сожгла его на моих глазах. Это был жестокий поступок с ее стороны, учитывая, что мне было важно хоть через бумагу "услышать" родного отца.

— Выйдя из тюрьмы, я узнал, что матери требуется операция. Пришлось продать ее квартиру и переехать сюда, но это не помогло. Она умерла на операционном столе. — Он тяжело вздыхает. — Единственный человек, которому я был нужен, покинул меня. Я остался совсем один. Впрочем, я всегда помнил, что у меня есть дочь. — Он посмотрел с такой нежностью в этот момент на меня, но тут же отвернулся и вынес свой вердикт. — Но кому я такой нужен? Неудачник, алкаш и уголовник. В один из вечеров меня скрючило, тогда я и узнал, что у меня рак. После этой новости, никого не хотелось больше видеть. Хотелось только забыться в алкоголе и ждать, когда издам последний вдох.

Как же по-человечески мне его жаль. Он ведь еще не старый. Жить да жить бы еще. Поэтому я с надеждой уточняю:

— И больше ничем нельзя помочь?

Он взял кружку и снова отхлебнул из нее кипятка.

— Врачи говорят, что можно чуть облегчить боль, продлить еще на пару месяцев мое жалкое существование, но для этого нужны деньги, желание. А я уже ничего не хочу. Прожил жизнь беспутно, так же и помру.

Даже перед смертью он думает только о себе. А как же я? Даже сейчас, увидев меня, в его душе ничего не изменилось? Папа! Это же я! Твоя дочь! Родная дочь! Негодование во мне бушует и просится наружу вместе со слезами, но держу себя в руках. Не хочу, чтобы он подумал, что я испытываю к нему только жалость. Это ведь не так. Делаю глубокий вдох, поднимаю на него свои глаза и спрашиваю напрямую:

— Папа, а как же я? — слово «папа» для меня при обращении к нему чужеродно, но умышленно так называю его в надежде взыграть к его совести. — Даже ради меня ты не хочешь дать себе шанс? Дать нам шанс?

Он опустил голову. Не ожидал от меня такого откровенного вопроса. Занервничал. Достал сигарету и закурил прямо на табуретке, не вставая со стула.

— Арина, ты смеешься? Нам? Да мы друг друга не знаем.

Я сажусь на край табуретки, чтобы быть ближе к нему и кладу свою ладонь на его руку.

— Так может это шанс наконец узнать?

Зачем мне это сама не понимаю. Но почему-то хочется дать нам возможность обычного простого человеческого общения. Хочу, чтоб несмотря ни на что, у меня об отце остались только хорошие воспоминания. Как мы сидим, беседуем, пьем чай и понимаем, что нам двоим приятна и в какой-то мере необходима эта компания.

— Арина, ты так похожа на свою мать в юности. Тоже видишь в людях только хорошее, а я же гнилой внутри. И в прямом и переносном смысле, — он закашлялся.

А я улыбнулась и спокойным тоном ответила:

— Может пришло и твое время, — у меня зазвонил телефон и я, доставая его из кармана, успела договорить фразу перед тем как ответить на звонок, — чтобы я разглядела в тебе хорошее.

Глава 24. Арина

Звонил Стас. Я сразу неосознанно улыбнулась и сделала жест пальцем, чтобы папа дал мне минутку. Нажала на кнопку «Ответить»:

— Привет, — сразу произнесла, только телефон коснулся уха.

— Ты где? — слышу встревоженный голос Стаса. — У тебя всё в порядке?

— Да. Все хорошо! Ты уже расправился с делами?

— Да. Приехал домой, а тебя нет. Я волновался.

Приятно осознавать, что я ему небезразлична.

— Зря. Я у отца в гостях.

— Знаю, прочитал записку. Может мне приехать за тобой?

Я замешкалась. Вроде, как и разговор с отцом не очень складывается, с другой стороны, уезжать от него пока совсем не хочется. Но отец вдруг неожиданно решил за меня мою дилемму, он просто произнес: «Пусть приезжает». Я подняла на отца глаза и застыла. Как-то я не подумала, что мой разговор со Стасом он тоже слышит. Это так отец выпроваживает меня? Стало как-то мигом неуютно и не по себе. Захотелось поскорее увидеть Стаса и утонуть в его нежных и надежных объятиях. Поэтому я назвала адрес и номер дома. При этом добавила, чтоб позвонил мне, как подъедет. Мы попрощались, и я убрала телефон.

Отец сидел и молча пил воду, смотрел в окно. Потом повернулся ко мне и спросил:

— Арина, ты счастлива? Счастлива рядом с ним? — в его взгляде впервые вижу интерес. И я цепляюсь за этот крошечный шанс проложить друг к другу тропинку.

— Счастлива. Мы правда короткий период только вместе, но мне рядом с ним очень хорошо и спокойно.

На его лице мелькнула озадаченная улыбка. Он сделал последний глоток воды, поставил пустую чашку на стол и ответил:

— Мы встретились с тобой на перепутье наших дорог. Моя дорога уходит в закат, а твоя только начинается. Несмотря на жизненный опыт я не могу тебе дать никаких советов. Потому что моя жизнь прошла как один день, как затянувшийся день. Обернулся, а уже помирать пора.