Мой лучший друг товарищ Сталин

— Спасибо. Ну, я пошла. Муж уже проснулся, пора ему обедать и на работу. Они ведь работают по ночам…

— У меня машина. Давайте подвезу.

Она мне очень нравилась. И я пытался забыть ту, страшную.

— Спасибо, я лучше пешком, немного прогуляюсь. Сегодня редкий день, нет спектакля.

— Жаль.

Она улыбнулась:

— Не жалейте. Вы необычайно обаятельный товарищ, но мы с мужем, как это нынче ни странно, безумно любим друг друга.

Бедная поэтесса Н.! Я шел, пытаясь вспомнить все, что у нас было. Но помнил очень смутно. Так у меня всегда, я их не помню.

Вербовка

На следующее утро я был в Кремле. В кабинете у Кобы докладывал Берия:

— Проститутки, работающие у нас, установили устройства в нескольких номерах английской делегации. Но главное — в номере самого министра…

— Погорели на базе бабской части, — развеселился Коба. — Включай!

Берия замялся:

— Министр беседует за завтраком по-английски.

— Я в курсе: англичане, как ни странно, говорят по-английски, — усмехнулся Коба. — Ничего, нам помогут. — И приказал мне: — Переводи… но только все.

Надо сказать, министр говорил интересно. Он пересказывал своему помощнику то, что слышал о Кобе от приезжавшего в СССР де Голля. (Я в это время проживал в лагере.)

«Де Голль предупредил меня, — говорил министр, — Сталин — человек, привыкший маскировать свои мысли, безжалостный, не верящий в искренность других. Сплотить славян, распространиться в Азии, получить доступ в свободные моря — это его сегодняшние цели. Он и нынче удачлив среди бесконечных руин и могил своей страны. Ему повезло: народ в России до такой степени живуч и терпелив, что самое жестокое порабощение его не парализовало. В России земля полна таких ресурсов, что самое ужасное расточительство не смогло ее истощить… Сталин — коммунист в маршальской форме, коварный диктатор с добродушным лицом. Но прежде всего — он жестокий монстр…»

— Спасибо, — прервал Коба. — А о тебе, Лаврентий, тоже есть?

— Конечно, Иосиф Виссарионович. Чуть дальше.

— Ну ладно, насладимся потом. Сейчас пора мне поспать, — (он теперь всегда спал после обеда). — Сегодня вечером мы будем встречаться с этим аналитиком моей души. Я «монстр»! — И прыснул в усы. — Ну, что с его переводчиком?

Берия посмотрел на часы:

— Сейчас его уже должны арестовать и везти ко мне.

— Ладно, действуйте.

Мы поехали в особняк. После нескольких дней апрельского тепла вдруг наступил холод и… пошел снег! Берия был в шляпе, надвинутой на глаза. Шарфом укутал часть лица. Толстый, огромный, он очень походил на этакого гангстера по прозвищу «Малютка» из американского фильма.

В особняке ждала Даша… Весело глядела шальными глазами, протянула пленку:

— Товарищ Берия, ваше задание выполнено и даже перевыполнено.

— Заткнись. — Берия включил магнитофон.

Раздался Дашин голос:

— Мальчики после войны у нас в большой моде… Мы мальчиков теперь очень ценим. — И вдруг запела:

— «Ах ты, Гитлер косоглазый, тебе будет за грехи.

На том свете девки спросят: «А где наши женихи?..»

Раздался мужской смех.

Ее голос:

— Ну, раздевайся, миленький… — и продолжила петь:

— «Вот и кончилась война!
Как бы нам не прозевать:
По желаньям, по талантам
будут мальчиков давать».

Ее смех и смех мужской.

А она все пела — нагло, бесшабашно:

— «Девок много, девок много!
Девок некуда девать!
Если лошади подохнут,
Будем девок запрягать!» —

ее шепот: — Ну!.. Запрягай, милый мальчик!..

Долго слышались звуки любви…

Его голос по-русски с легким акцентом:

— Так! Так! Так!

Ее голос:

— Слушай, ты такой страстный мальчик. Я ведь сидеть потом не смогу.

И снова — звуки любви…

— Ну и тварь, — сказал Берия.

— Самое смешное — ревнуете.

И опять те же звуки. Наконец ее крик:

— Ой! Ой!.. Мне плохо…

Мужской голос все с тем же акцентом:

— Милая… что с тобой?

— Боже, я умираю!

Он испуганно, торопливо:

— Может быть, уйдешь в свой номер, вызовешь скорую помощь?

Она:

— Душно! Умираю, родненький. Звони гостиничной врачихе. Не бойся, она моя подруга. Она знает, что мне нужно… Скажи, погибаю! Звони девять три! Клаву!

Его голос:

— Алло, Клава? Вашей подруге очень плохо. Мы… я… она у меня в номере.

Уже через минуту другой голос молодой женщины:

— Даша… Дашенька! Она умирает. Вы что, не видите… Ее нужно в больницу… У нее припадок астмы. — Кричит, видно, в телефон: — Алло, «Скорая»? Здесь девушка умирает. Боже мой… Даша! Милая! Держись!..

В этот момент появился офицер с погонами майора.

Берия выключил запись.

Офицер доложил:

— Привезли.

Мы спустились на первый этаж и вошли в большую комнату.

Несчастный переводчик сидел у стола. Он был в черном костюме — через два часа начинался прием в Кремле. Было ему на вид чуть больше двадцати, совсем мальчишка. Насмерть перепуганный.

Я расположился на стуле у двери, Берия — за столом, будто бы просматривая бумаги. Наконец поднял глаза, строго начал:

— Вам уже сообщили, молодой человек, что ваша знакомая, точнее, близкая знакомая умерла в больнице? Вы знаете, от чего она умерла?