Мой лучший учитель

Валентин нахмурился и глубоко задумался. Он смотрел на меня, но, кажется, унесся мыслями далеко-далеко. Обычно на его строгом мужественном лице было не прочитать эмоции, ведь мой учитель прекрасно владел собой. Сейчас же я заметила промелькнувшее разочарование, даже боль, сменившуюся ненавистью, а после самодовольством. Как будто он нашел источник своих бед и уничтожил его.

— Роман Терехов — человек, который вытащил меня из дерьма и подарил новую жизнь, девочка, — проговорил Валентин, чеканя каждое слово и, словно бы машинально, лаская пальцами мою щеку. — Я обязан ему всем, что имею.

Кивнула понимающе, хотя на самом деле вопросов появилось еще больше.

— Не знала, что ты был в дерьме… — повторила, словно на автомате.

И вдруг осеклась. Прикусила язык. Взглянула на Валентина Петровича извиняющееся: ему могло не понравиться мое замечание.

Но он лишь улыбнулся краешком губ.

— Ты ведь понимаешь, девочка, что это образное выражение.

— Конечно, — согласилась поспешно. — Я поняла… Мне показалось, что он много для тебя значит.

— Ты ведь слышала только имя, чертовка! — заметили на это. — Сдастся, ты все же подслушивала, плохая девочка. Сознавайся, что еще уловили твои маленькие ушки?

Он усмехнулся. Голубые глаза, точно речная гладь, подернулись льдом.

Сильный указательный палец очертил раковину моего уха. Вторая рука Валентина все еще удерживала тесно прижатой к мощному торсу.

— Я не нарочно, — пискнула, как загнанный в угол мышонок. И тут же взяла себя в руки. — Ты разговаривал довольно громко, так что… Мы ведь собираемся жить вместе, помнишь?

— Не забываю ни на секунду, — проговорил он, лаская мою шею и не сводя с меня заледенелого взгляда. — Постоянно думаю об этом, Комарова. И уверен теперь, что в следующий раз мне стоит быть осторожнее, ты слишком многое подмечаешь.

Ну да, на интеллект я никогда не жаловалась, в отличие от внешности.  Хотя теперь, под опытным руководством Валентина Залесского превращалась в другую девушку. Более привлекательную и более раскованную.

— Тебе не нравится вспоминать о прошлом? — подметила еще одну деталь. — Прости, что спросила, но мне хочется знать о тебе все.

— Зачем? — Валентин изумленно вскинул брови.

— Чтобы лучше понимать. Знать, как угодить. Мне кажется, люди, которые живут вместе, не должны иметь друг от друга тайн.

Снова усмешка, но на это раз какая-то грустная, я бы даже сказала горестная.

— Действительно, очень умная девочка, — меня потрепали по холке, как смышленого щеночка. — Тебе не стоит знать обо мне больше того, что знаешь сейчас.

— Почему?

— Тебе это наверняка не понравится, девочка. Пусть прошлое останется в прошлом, впереди нас ждет будущее. Так что не задавай лишних вопросов, просто будь послушной.

Вот еще одна дверь, которую захлопнули у меня перед носом. Валентин Залесский не спешил делиться секретами даже с той, с которой собирался жить вместе. И мне придется смириться с этим.

— Я постараюсь, — пообещала, как хорошая девочка. — Но… ты никуда не собираешься уезжать в ближайшее время?

Валентин покачал головой, но не стал упрекать.

— И это расслышала, — произнес вместо этого. Произнес довольно мягко, без злобы. — Да, с тобой, девочка, следует быть начеку. Но, может, это и к лучшему.

— Так ты, правда, уедешь?

Мое сердце рухнуло в пятки и затрепыхалось там бабочкой со сломанными крыльями. Как это возможно? Неужели мое счастье продлится так недолго? Валентин уедет из города, вернется к важному человеку…

А я? Как же я?..

На глаза невольно навернулись слезы, скатились по щекам солеными водопадами и обожгли кожу холодом. Валентин стер их подушечками пальцев.

— Нет, все же не такая умная и проницательная, — мягко упрекнул он. — Чего ты там напридумывала, признавайся.

— Ты бросишь меня?.. — произнесла, а губы дрожали.

— С чего ты взяла? Мы будем вместе, пока нас обоих это будет устраивать. Я не обещал тебе вечного неземного счастья и сейчас не стану этого делать. Но это не значит, что мы расстанемся так быстро. О нет, девочка, у меня на тебя большие планы.

— Вот как… — проговорила и совсем по-детски шмыгнула носом. — Значит, ты возьмешь меня с собой, когда отправишься к этому Тереху?

— Обсудим это позднее, — заявили мне и отпустили из объятий. Так резко, что я покачнулась, но все же сумела сохранить равновесие. — Поехали, отвезу тебя домой. Проводи твою мать, собери вещи, но помни: обо мне ни слова. Не хочу, чтобы меня она считала благодетелем.

Подобное показалось мне проявлением благородства.

Полная надежд, несмотря на некоторые недомолвки, я вернулась домой. Пара дней на то, чтобы проститься с мамой, отпустить ее в далекое путешествие — это так мало. Жаль, но я не могла проводить ее до больницы, даже в аэропорт ей предстояло ехать со специально нанятой сиделкой. Валентин Петрович позаботился о том, чтобы моя мама ни в чем не нуждалась.

А я…

Мои тело и душа теперь полностью принадлежали Валентину Залесскому.