Собственно, об этом я стрекозлу сразу же сказала и получила в ответ снисходительное:
– Не волнуйся, это вообще не проблема. У тебя самый лучший в мире наури, не забыла? Великолепный, неподражаемый, уникальный.
– Угу, умный, красивый, в меру упитанный, в полном расцвете сил.
– Что ты там бормочешь?
– Ничего-ничего… Гениальный, говорю, у меня фамильяр. Практически идеальный. Так какое очередное приключение ты там изобрел на мою… гм… голову?
План Хана оказался прост, дерзок и до безрассудства опасен, впрочем, как любой его проект или замысел.
– Ночь. Все спят. Башня пустая. Библиотека тоже. Обходим охрану. Точечным порталом перемещаемся внутрь… на короткое расстояние я смогу тебя перенести. Осматриваемся. Находим информацию. Отступаем на заранее подготовленные позиции. Все. Готово.
Мелкий самодовольно подбоченился, втянул живот, расправил крылья и застыл, красуясь. Явно напрашивался на комплименты: хвалите, мол, меня, хвалите, такого ловкого и находчивого.
Хвалить я не спешила, а вот вопросы у меня имелись.
– Почему ты так уверен, что найдем? Вдруг там все особо важное по тайникам рассовано и магией надежно запечатано?
– Ха! Да мне хваленые эльфийские тайники на один коготь. – Мелкий еще больше приосанился и распушился, этак горделиво-снисходительно. – Я их насквозь вижу. Ловец как-никак.
– Ловец?
– Ну да, ловец скрытого. Тот, кто чувствует схроны, нычки, потайные ходы, прочие тщательно замаскированные укромные места и вскрывает их. Дар у меня такой. Редкий. Иначе почему, думаешь, длинноухие болваны так настойчиво за мной охотились и подчинить старались? Я особенный. То есть особо ценный. Говорю же, повезло тебе, Лерка.
Повезло или нет, сложно сказать, меня до сих пор гложут по этому поводу некоторые сомнения. Но высказывать их вслух я не стала, лишь отметила про себя: в самое ближайшее время поймать Хана, припереть его к стенке и побеседовать по душам обо всех его таланта и скрытых способностях. До сих пор фамильяру, несмотря на все мои старания, удавалось ловко увиливать от объяснений, отговариваясь тем, что, дескать, не до того сейчас… успеется… ты, Лерка, учи пока свой староэльфийский и читай побольше.
Нет уж, я должна четко знать, с кем имею дело и каких сюрпризов от него еще ждать.
Проговорили мы около часа – сначала вдвоем, а потом пригласили остальных. Все наши возражения мелкий рецидивист мгновенно отметал, как и предложение Семена отправиться с нами.
– В тебе нет ни капли эльфийской магии. Башня сразу почувствует чужака и вышвырнет прочь, это в лучшем случае. Тут даже я помочь не смогу. Так что, прости, ты нам не подходишь, – Хан снисходительно осклабился. – Не бойся, ничего с Леркой не случится, за мной – как за мифриловой стеной. Считай, мы просто прогуляться выйдем.
Последним, решающим аргументом стали слова:
– Не хотите? Тогда сам все сделаю.
Представила, как стрекозел во что-то вляпывается без меня, как его ловят на месте преступления, вспомнила слова декана о том, что мы в ответе за своих наури, их поведение и проделки, и, вздохнув, согласилась.
На дело пошли после полуночи. Вернее, я пошла, надвинув на лицо капюшон и зябко кутаясь в плащ, чтобы уберечься от жесткого, колючего снега, а мелкий предусмотрительно юркнул мне за пазуху, да там и затих. Осторожно пробрались к эльфийской башне, благо ночь, на наше счастье, выдалась темной и безлунной – и там Хан, выбрав одному ему ведомое место, велел мне поплотнее прижаться к стене.
– Подвинься левее… Еще левее… Нет, это слишком. Правее надо… – из-за воротника плаща высунулась стрекозлиная голова, строго сверкнула глазами и снова скрылась. – Да, вот так. Теперь скажи…
– Вижу цель, верю в себя, не замечаю препятствий? – не выдержала я, переступая с ноги на ногу, чтобы не замерзнуть окончательно.
– Это ваше земное заклинание? Длинное… Нет, мое короче. Айантэ гэлле. Ну, повторяй. Да сосредоточиться не забудь.
- Айантэ гэлле, – произнесла я непослушными от холода губами. И в ту же секунду Хан осыпал стену пыльцой, растопырил лапы и стал, в буквальном смысле, продавливать кладку.
Ощущение, что я безнадежно, безвозвратно тону, вплавляюсь в вязкий камень, несколько судорожных, панических вздохов – и мы внутри.
Затем был забег по гулким пустым коридорам – почти беззвучный, на цыпочках, с оглядкой, и еще несколько стен, включая ту, что отделяла спецхран от общего зала библиотеки. Последняя далась нам особенно тяжело, пришлось бороться не только с камнем, но и с охранными чарами, защищавшими запретную комнату от непрошенных визитеров.
В какой-то момент накрыла паника. Мы продвигались слишком медленно, чуть ли не по миллиметру, и показалось, что выбраться не удастся – я так и останусь в этой чертовой кладке навечно, как муха в янтаре. Но когда легкие уже разрывались от нехватки воздуха, а грудь сдавило спазмом, стена, наконец закончилась, и я, задыхаясь, ничего не различая вокруг из-за мельтешащих перед глазами красных пятен, ввалилась в зал.