Мой лунный эльф или как не влюбиться по уши

Это с тобой, что происходит, уважаемый, не побоюсь этого слова, куратор?

Поплотнее сжала губы, даже закусила их, чтобы не брякнуть лишнего. Торэт и так на взводе, только тронь – начнет палить во все стороны, как взбесившийся штурмовой автомат.

Берриан вообще сегодня точно с цепи сорвался. Пришел мрачный, злой, едва кивнул на приветствие и тут же приступил к тренировке. Причем, с самого начала задал такой темп, будто за нами полчище маргов гонится с пиками наперевес и колет его в высокородный зад. Все предыдущие занятия по сравнению с этим показались легкой разминкой. Пробежкой трусцой, налегке и позевывая.

Нет, я старалась, честно старалась, но очень быстро выдохлась, отчего и заклинания получались все хуже и хуже. В конце концов, я не гений… Да что там гений – я и маг-то без году неделя. Только начала заниматься, даже не старшекурсница, как сам Берриан, и школу Теней не заканчивала. Он же должен понимать: на таком уровне я пока не тяну.

Собственно, об этом я Торэту и напомнила, и тут же получила в ответ ироничное:

– Противников тоже попросишь подождать, чтобы ты могла, не торопясь, набраться опыта? Разочарую, Младшая: они такой любезности не окажут, наоборот, обрадуются твоей слабости. Тренироваться нужно на пределе сил. За пределом. Только тогда чего-то добьешься. Все, хватит болтать. Занимайся!

В том, что он говорил, имелся смысл, и я, стиснув зубы, кулаки, загнав поглубже раздражение, злость и обиду, занималась…

Занималась…

Занималась…

До подрагивающих ног, до звона в ушах и мушек перед глазами. Но высокородному все казалось мало, не так, не то, он продолжал откровенно придираться, и я сорвалась.

Ровно после его слов:

– Не четвертый сектор, а пятый. Пятый! Сколько можно повторять? Неуклюж…

Тут он запнулся, осознав, видимо, что не стоит продолжать, но было уже поздно.

– Верно, – шагнула вперед, чтобы встать прямо перед ним. Вскинула голову. – Я – неуклюжая человечка. Ты – эльф, идеальный, безупречный, уклюжий, никогда ни в чем не ошибающийся, да к тому же еще и высокородный на всю голову.

Помолчала, глядя в стремительно темнеющие синие глаза, и закончила с горечью:

– Мы опять вернулись к тому, с чего начали, да? Зря я надеялась, что что-то изменится. Думала, у нас договор…

– Договор, говориш-ш-шь?.. – разъяренной коброй зашипел Торэт. – Прекрасно, давай побеседуем о договоре, раз уж сама о нем вспомнила. Так вот, ты… именно ты первой…

– Э-э-э, Лерка, брось, не переживай так, – неожиданно вмешался стрекозел, ловко, на лету, ввинчиваясь между нами, – И вообще не пытайся выяснить, какая бешеная эрпейская оха его укусила. Не связывайся с этим неадекватным длинноухим. Потерпи, осталось совсем немного. Скоро каникулы, поедем в Озерный клан, вот там и отдохнешь. Погуляешь… Нагуляешься… Расслабишься… гм… вволю.

Хан мечтательно помахал ладонями, обрисовывая в воздухе нечто подозрительно-непонятное. Видимо, то самое, которое «вволю».

– Что? – мгновенно подобрался высокородный. – Куда ты собралась? С кем?

Отреагировать я не успела. Стрекозел будто только и ждал этого вопроса – взлетел выше, забил крыльями перед моим носом, заслоняя от куратора. Сам же и ответил:

– Как это, куда? К рыжику нашему в гости. К Ноару, то есть. Ну, и к его родителям, разумеется. Как и планировали.

Торэт окаменел. А я, честно признаться, оторопела. Ведь договаривались же с Ханом пока молчать? И с каких пор Ноарвир Калвайс стал для него «нашим рыжиком»?

Можно было, конечно, предположить, что мелкий случайно проговорился… брякнул ненароком, второпях. Сначала я так и решила, а потом заметила, как стрекозел хитро косится на Берриана, и волей-неволей закрались нехорошие подозрения.

А фамильяр крыльями потрепыхал, крутанулся вокруг своей оси и добил:

– Кстати, Лер, хорошо, что твой длинноухий спросил, с кем поедем. Напомнил. Я тут подумал… Сэма возьмем. Обязательно. Тебе без него не обойтись, я-то знаю.

И вот эта простая, в сущности абсолютно безобидная фраза оказала на Торэта чрезвычайно странное действие. В мрачных как бездна, глазах заполыхало черное пламя, а за спиной начала разрастаться знакомая уже тень. Похоже, высокородный дошел до точки кипения – вот-вот взорвется, только вместо пара наружу выплеснется нечто темное, опасное, разрушительное. А потом он опустил ресницы, глубоко вдохнул… выдохнул, и все неожиданно исчезло. А Берриан глаза опять открыл и произнес спокойно-спокойно так, бесстрастно, даже безмятежно:

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Валерия, нам надо поговорить.

Обвел взглядом притихших фамильяров и твердо добавил:

– Наедине.

И эта его сдержанность, а еще «Валерия», вместо привычного «младшая», показались вдруг страшнее, чем тень и бездна вместе взятые.

– Хозяин!

Ланиэ, видимо, тоже что-то почувствовала, рванулась к Торэту, но не успела я обрадоваться неожиданной поддержке, как Хан ловко перехватил ее. Прямо в полете. Притянул к себе и что-то зашептал на ухо, быстро, горячо.

– Уверен?

– Еще бы.