Мой мальчик

Если взглянуть на ситуацию в целом, на то, что она забрала и Неда, и машину, становилось ясно, что Пола повела себя отвратительно, но ему все равно было трудно изображать приличествующее раздражение. Тем не менее ему нужно было это сделать хотя бы для того, чтобы показать Сьюзи, что он не безнадежная, бесхребетная тряпка.

– Она такая стерва!

– Это уже лучше.

Выдумывать несуществующих людей оказалось гораздо сложнее, чем Уиллу казалось вначале, он вдруг сообразил, что недостаточно хорошо подготовился. Он выдумал уже троих – Полу, Неда и маму (она, конечно, была не совсем выдуманной, потому что когда-то существовала, хотя, надо признать, давно), – и было ясно, что, если он собирается и дальше продолжать в том же духе, скоро их будут тысячи. Но каким образом он и дальше сможет поддерживать иллюзию? Сколько раз Неда может внезапно похитить мать, или бабушка, или международные террористы? Чем он может объяснить, что не приглашает Сьюзи к себе домой, где нет ни кроватки, ни игрушек, ни сосок, ни даже второй спальни? Может быть, Неда следовало устранить с помощью какой-нибудь страшной болезни или автокатастрофы – ужасно – да, но ведь жизнь продолжается? Наверное, не стоит. Смерть детей обычно очень расстраивает родителей, а годы приличествующей скорби изрядно истощили бы его актерские ресурсы. А как насчет Полы? Может, скинуть Неда на нее, хоть она не очень-то хочет его видеть? Но тогда… тогда он перестанет быть отцом-одиночкой. В каком-то смысле потеряет свою суть.

Нет, несчастья близились, и он был не в силах их остановить. Лучше выйти из этого предприятия сейчас, уйти, оставшись в памяти всех неадекватным эксцентриком и не более, зато не извращенцем, не лгуном и никем подобным, во что он может превратиться. Но просто уйти – это не его стиль. Уиллу всегда казалось, что произойдет нечто, что поможет ему выкрутиться, хоть подобного в большинстве случаев не происходило, да и не могло произойти. Однажды, много лет назад, когда он был маленьким, Уилл сказал своему школьному приятелю (убедившись предварительно, что тот не поклонник К. С. Льюиса [14] ), будто бы через его платяной шкаф можно попасть в другой мир, и пригласил его убедиться в этом. Он мог отменить встречу, мог сказать что угодно, но не был готов испытать минутную неловкость, если на то не было непосредственной необходимости. Поэтому несколько минут они возились с вешалками, пока Уилл не пробормотал что-то вроде того, что «другой мир» закрыт в субботу вечером. Но главное заключалось в том, что он до сего дня помнил чувство надежды, которое не покидало его до последней минуты. «Может быть, там все-таки что-то есть, – думал он, – и мне не придется терять лицо». Ничего там не было, и лицо он потерял, причем по полной программе; но урока из этого происшествия не извлек, а если в чем-то и убедился, так только в том, что в следующий раз ему непременно должно повезти. И вот теперь, почти через тридцать лет, абсолютно точно зная, что у него нет двухлетнего сына, он продолжал верить, что, когда наступит критический момент, этот сын появится, выскочит откуда ни возьмись.

– Мне сейчас не помешала бы чашечка кофе, – сказала Сьюзи.

– А мне бы не помешал целый кофейник. Что за утро! – Он с изумлением покачал головой, а Сьюзи сочувственно надула щеки. Он вдруг понял, что ему все это очень нравится.

– Я даже не знаю, чем ты занимаешься, – заметила Сьюзи, когда они сели в машину. Меган сидела в креслице для малышей рядом со своей мамой, а Уилл – сзади с Маркусом, странным парнем, который мурлыкал себе под нос какую-то песенку.

– Ничем.

– Хм.

Обычно Уилл что-то выдумывал, но за последние дни он и так уже достаточно всего навыдумывал, и, если бы к этому добавилась еще и вымышленная работа, он не только начал бы путаться, но и лишил бы тем самым Сьюзи единственной реальной детали его жизни.

– Ну а чем ты занимался раньше?

– Ничем.

– Ты что, никогда не работал?

– Ну, если не считать день там, день здесь, то…

– Да, это…

Она замолчала, и Уиллу было ясно почему. Если ты всю жизнь только и делал, что ничего не делал, в итоге и получится ничего. А об этом и сказать нечего, по крайней мере, вот так, сразу.

– Мой отец написал песню. В тридцать восьмом году. Это известная песня, и я живу на авторские отчисления.

– Ты знаешь Майкла Джексона? Он зарабатывает миллион фунтов в минуту, – встрял в разговор странный мальчик.

– Ну, я не думаю, что прямо уж миллион фунтов в минуту, – сказала Сьюзи с сомнением. – Это ужасно много.

– Миллион фунтов в минуту! – повторил Маркус. – Шестьдесят миллионов фунтов в час!

– Ну, я, конечно, не зарабатываю шестьдесят миллионов фунтов в час, – сказал Уилл, – даже и близко не подбираюсь.

– А сколько?

– Маркус! – перебила его Сьюзи. – А что это за песня? Если за счет одной песни можно жить, то мы наверняка ее слышали.