— Да прямая мораль, уважаемый, — звенит мой голос. — Допустите: я ничуть не научный сотрудник, а натуральный следователь по особо важным делам. Предстоит допрос матерого преступника, протокол надобно составить, а я сесть не могу. Что человек подумает? (Публика в восторженном напряжении.) И вообще, вы знаете, чем должность высиживают? А-а, не знаете! Читайте, уважаемый, кодекс строителя коммунизма… Да вы хотя бы в курсе, что в Гонолулу тохас святым местом почитают? Трогать посторонними предметами это место нельзя под страхом казни! — Голос берет верхние регистры, помещение дает солидный резонанс. — О каких дощечках вы говорите! У меня, если хотите, бабушка из Гонолулу!
Публика упивается. Защита взвинчивается:
— Ты мне тут Ваньку не валяй! А ну предъяви паспорт…
До дома, впрочем, добирался пешком — существенный плюс…
На другой день на работе, между прочим, увидев фингал, что вследствие моего головного усердия прекрасно расцвел за ночь — да еще рука — шеф полюбопытствовал:
— Ну-ну, одари откровением.
— Шифоньер упал, — искренне поделился я.
Он саркастически пожал плечами:
— Какие глупые вопросы я задаю. Естественно.