Мой милый господин Блетчли

— Я нахожу забавным, что ты называешь растяпу Дэниеля господином, — он наклонился ближе ко мне, от чего его лицо было в нескольких сантиметрах от моего, желая увеличить расстояние между нами, я отклонилась назад, но он лишь наклонился вслед за мной, еще более нагло ухмыляясь, в то время как мои щеки багровели. — Забавная ты, Сильвия. — Он отодвинулся от меня и начал что-то искать в своей сумке.

Время уже приближалось к полуночи, Фест заметно нервничал, из-за чего я понимала, что что-то пошло не по плану, из-за чего и я начинала нервничать. Шуман молчал, а я не смела ничего спросить, атмосфера была слишком напряженной, и я решила просто ждать, надеясь на лучшее. Через время из леса вышел человек, я никогда не видела его раньше в городе, Фест тут же бросился к нему, спрашивая, где Дэниель, на что мужчина, покачав головой, рассказал нам о том, что все шло по плану, они были уже на выезде из города. Но там были не те стражники… Шуман подкупил стражников, которые должны были сегодня быть в карауле на выезде из города, но там оказались другие… Отчаянье захватило меня всё, и я безвольно осела на землю, Фест ходил кругами, наверное, размышляя, что теперь нам делать. Если мы ничего не сделаем, то господина завтра казнят… Из глаз полились слезы. Если это случится, то что же мне тогда делать? Я не представляю своей жизни без господина. Упрямец Блетчли, уж лучше бы он согласился жениться на этой лордовской дочке, это могло бы дать нам время что-нибудь придумать. Мы могли бы просто сбежать, власть барона Уилрода не безгранична, и мы смогли бы найти где-нибудь пристанище, а что теперь? Из груди вырвался крик, совсем не похожий на человеческий, я кричала, словно раненое животное. Фест тут же подскочил ко мне, заключив в свои теплые объятия, он что-то говорил, пытаясь успокоить меня, но я уже не слышала его слова, сознание заволокло темнотой, и я больше ничего не чувствовала, растворяясь в этой тишине, отпустив все свои мысли и всю себя.

Пришла в себя я в повозке. Мы возвращались обратно, вернее, мы ехали в Велруд.

— Фест, ты хочешь посмотреть, как казнят Дэниеля? — Я не узнала свой собственный голос, он словно не принадлежал мне.

— Нет, я хочу попытаться спасти его. Выкраду его перед тем, как его выведут на помост, — у Феста не было четкого плана, но было стойкое желание не дать погибнуть своему другу.

Мне не хотелось больше ничего спрашивать и ничего говорить, свернувшись в калачик, я просто лежала в повозке, стараясь не думать над тем, что увижу в Велруде. Город свободы, как же. Мне резко стал противен этот город и эти заискивающие людишки. В действительности никого не волновало, чья сегодня будет казнь, в их словах о сочувствии не было и грамма искренности. Я достаточно наслушалась лжи, в моей душе больше осталось любви к этому городу и его людям, мне лишь хотелось, чтобы безумный план Шумана сработал и мы с господином могли сбежать далеко отсюда.

На площади уже собралась толпа, из-за этого нам пришлось бросить свою повозку. Сквозь толпу мы пробирались к пьедесталу смерти, толкая и пихая столпившийся здесь народ, но никто и внимания на нас не обращал, завороженно смотря на того, кто без сожаления опустит гильотину на шею моего господина. Фест оставил меня прямо перед эшафотом, а сам затерялся где-то среди узких проулков, чтобы поближе пробраться к клетке, в которой держат Дэниеля, надеясь вырвать его из лап стражников, когда те поведут его на казнь. На эшафот вышел глашатай, развернув свой свиток с приговором, он зачитал несуразицу о том, что господин Блетчли причастен к производству и распространению веселящего порошка, горожане, натянув на лица удивленные маски, стали перешептываться. Мне хотелось взобраться на этот смертный одр, попытаться донести до людей, что они неправы и господин никогда не занимался ничем подобным, и они все прекрасно это понимают, но молчат. Я знала, что всем все равно, и лишь это останавливало меня. С трудом сдерживая в груди крик боли и разочарования в этих людях, в этом городе и прогнившей власти, я смотрела, как глашатай сворачивает свой свиток и на эшафот выводят Дэниеля. Из глаз хлынули слезы, я понимала, что теперь вижу его в последний раз. Он смотрел на меня, улыбаясь так, словно всё в порядке. Я прикрыла рот рукой в отчаянной попытке досмотреть до конца, ничего не упустив, слезы текли по моим щекам, но я уже не обращала на них внимания, завороженно глядя на господина. Его бросили, словно бездомного из таверны, который не может заплатить за выпивку. Дэниель стоял на коленях, всё так же смотря на меня с улыбкой, словно не было всей этой толпы, что жадно ждала, когда же его голова упадет с его плеч.