Мой милый господин Блетчли

— Нет, дело не в этом, просто, может, тебе нужна помощница хотя бы на такие случаи? — завязав бант на моей спине, господин развернул меня к себе, придерживая за талию. — Можем отправляться? — я посмотрела на свои босые ноги, понимая, что забыла про туфли, Дэниель проследил за моим взглядом. — Точно, чуть не забыл.

Он вышел из комнаты и уже через минуту вернулся с небольшой коробкой в руках. Господин опустился на колени и достал из коробки голубые туфли на маленьком каблучке с атласной лентой вместо застежки. Под мой полный недоумения взгляд господин коснулся моей лодыжки, вынуждая приподнять ногу, и надел на меня туфлю, завязав ленту на бант, то же самое он повторил и со второй туфлей, удержав мою лодыжку чуть дольше положенного.

— Теперь мы точно готовы. Пойдем, еще немного, и наше приличное опоздание превратится в неприличное, — в его глазах я видела нежность, которую никогда не видела ранее. Взяв меня под руку, Блетчли повел меня к карете.

На улице нас ждала четверка вороных лошадей, запряженных в изящную черную карету, которую украшала золотая, витиеватая роспись, оконце кареты также было позолочено. От этого вида захватывало дух, даже не верится, что на бал я поеду в такой роскошной карете, но важно даже не это, а то, что я еду на бал с господином Блетчли, об этом, наверное, мечтает каждая знатная девушка, как жаль, что господина совершенно не интересуют отношения, и как радостно мне, ведь всё его внимание, которого и так мало, единолично получаю я. Подойдя к карете, господин любезно открыл мне дверь и помог залезть внутрь нашей кареты на сегодняшний вечер. Внутри карета обита бархатом цвета красного вина.

За окном уже немного темнеет, и на небе появляются первые вечерние звезды. Старательно игнорируя на себе взгляд господина, я смотрела в окно, любуясь видами, которые и так отлично знала. Я избегала не только внимательных глаз Дэниеля, но и мысли о том, что произошло сегодня в кузне, не хотелось омрачать себе вечер мыслями об этом инциденте. Мне хотелось как можно скорее забыть об этом и никогда больше не вспоминать.

В город съезжалась вся возможная знать из соседних земель, бал обещает быть до неприличия роскошным. На подъезде к поместью барона Уилрода собралась небольшая очередь из карет.

— Я немного волнуюсь, — мысли вырвались из моих уст. — Ой, я не хотела…

— Не волнуйся, мы ведь идем туда вместе, — господин перебил меня, протянув мне свою ладонь, я не спеша протянула ему в ответ мою ладонь. И с каких пор господин таким милым стал?..

— Господин, а с вами всё хорошо? — человек, что сейчас сидит передо мной, совершенно не похож на моего господина. Мой господин — затворник, который каждый день только и делает, что сидит в своем подвале, изредка покидая свою «пещеру».

Я, может, и могла бы понять его внезапное желание отправиться на бал, но вот его неожиданную смену отношения ко мне я не понимаю. Да, господин никогда не был груб со мной, но и излишне любезен он тоже никогда не был. Его неоднозначные взгляды и прикосновения настораживают, ядовитыми травами надышался, что ли, в своей лаборатории? Я ведь могу решить, что мои чувства взаимны, хотя такое возможно только в моих самых смелых мечтах.

— Что ты имеешь в виду, моя Сильвушка? — ухмыльнувшись, господин немного наклонил голову. Ну вот опять, что еще за «моя Сильвушка»?!

— Просто вы в последнее… — меня снова прервали, дверь нашей кареты открылась, парадно разодетый лакей протянул мне руку, чтобы помочь выйти. Кажется, сегодня нам уже не удастся поговорить. Следом за мной вышел господин, подставив мне свою руку. Так и вошли в поместье барона, под ручку.

В бальный зал нас провел дворецкий. Мне никогда раньше не доводилось бывать в поместье барона Уилрода. Мне почему-то казалось, что наш барон живет куда скромнее, но как же я ошибалась, ведь жил он намного зажиточнее всех тех господ, на приемы к которым меня когда-то водил господин, несмотря на то, что их земли были куда богаче. Коридор, по которому вел нас дворецкий, был в бело-золотых тонах, увешанный портретами и картинами. С одного портрета на нас пренебрежительно смотрела молодая девушка, в ее зеленых глазах виделась такая надменность, от которой становилось некомфортно, несмотря на то, что это портрет, а вздернутый аккуратный нос и ухмылка только подтверждали то, что в круг ее друзей могут войти только очень знатные люди. Не хотелось бы мне с ней пересечься, но, наверное, это будет не совсем вежливо, в конце концов, господин точно будет обязан выказать ей свое почтение, а вместе с ним это нужно будет сделать и мне. Я лишь надеюсь, что составила о ней неверное мнение и что художник так отразил ее на своей картине из-за предвзятого отношения к баронской дочери.