Мой милый грешник

А почему, собственно, она так удивилась? В конце концов, Синклер ведь ночью признался, что хочет ее. Но сейчас ничто в его поведении не давало повода предположить, что он предлагает ей нечто большее, чем обыкновенную прогулку.

— А где Лили? Она ведь в это время обычно гуляет на пляже, — поинтересовалась Джиллиан.

— Рена учит ее шить кукольные платья.

— То-то она, должно быть, рада!

Синклер снова взглянул на часы и сказал:

— Да, наверно, сегодня после обеда нам устроят показ моделей.

Он встал и предложил Джиллиан руку, и она опёрлась на нее, не успев подумать, стоит ли это делать.

7

— Вам вчера удалось заснуть после того, как вы вернулись в свою комнату? — спросил Син, спускаясь вместе с ней по каменным ступеням.

Где-то по дороге он выпустил ее руку. И непрерывно говорил обо всяких пустяках. «Собственно, почему бы и нет, — подумала Джиллиан, — но только это так не похоже на его обычное поведение…» Какой-то он был… скованный, что ли. Странно. Джиллиан была уверена, что Синклеру Дамарону очень редко случалось чувствовать себя не в своей тарелке. Обычно он был исполнен уверенности. Вряд ли полуночного визита женщины — любой женщины — оказалось бы достаточно, чтобы выбить его из седла.

— Удалось. А вам?

— Мне тоже.

Его лицо было таким же суровым, как всегда, и держался он так же уверенно — и все же что-то было не так. Синклер избегал смотреть ей в глаза. Может быть, он жалеет о признании, которое сделал ей этой ночью?

А, ей-то что до этого! И вообще, напрасно она отправилась гулять с ним.

— Син, что-то случилось? По-моему, вы чем-то озабочены…

Он взглянул на нее и тут же отвел глаза.

— Нет. А почему вы спрашиваете?

Она пожала плечами.

— Не знаю. Вы какой-то… напряженный.

— А вам не кажется, что у меня достаточно на то причин?

— Но ведь ночью вы говорили, что абсолютно не волнуетесь из-за Стефана. Вы утверждали, что прекрасно спите…

Упоминать другую тему их ночной беседы было бы неразумно. Она не собирается с ним спать, так что и обсуждать это незачем.

— А куда подевались ваши охранники?

— Куда им положено. Куда же они денутся?

Джиллиан с любопытством отметила, что в голосе Сина прорвалось раздражение.

— Обычно я их вижу.

— В самом деле? Ну, значит, они лучше научились маскироваться.

— А по-моему, от них куда больше пользы, когда их видно, — заметила она.

— Это зависит от того, чего именно вы хотите.

— Да, наверное. Но…

Но в этот момент он взял ее за руку и заставил остановиться. Они стояли на нижней террасе, над самым пляжем. И что-то в самом деле было не так. Джиллиан не знала, что именно, но чувствовала, что ей было куда легче разговаривать с ним ночью, сидя у него на кровати, чем теперь.

— Син, что…

— Вы все еще беспокоитесь из-за охранников? Почему? О ком вы, собственно, беспокоитесь?

Она напряглась. Синклер еще никогда не разговаривал с ней таким резким тоном!

— Если вы имеете в виду, о ком я беспокоюсь: о вас и жителях этого острова, или о Стефане, то, на мой взгляд, подобный вопрос не заслуживает ответа.

К тому же она все равно не могла бы ответить на этот вопрос. Она беспокоилась слишком о многом и не могла бы определить, что тревожит ее больше. Все ее тревоги переплетались и сливались воедино.

— Да, вы правы, — сказал Син, помолчав. — Такой вопрос не заслуживает ответа.

Джиллиан пыталась отмахнуться от мыслей о том, что происходит с Сином. Мало у нее собственных, серьезных проблем, чтобы волноваться еще из-за этого? Но она все же волновалась.

Утро было прекрасное, вокруг цвел дивный сад, у самых ног плескался океан, а Джиллиан думала только о Сине.

«Что ж, это вполне естественно», — сказала она себе. Син — энергичный, обаятельный мужчина, притягивающий к себе, как магнит. Он стоял, расставив ноги, сунув руки в карманы брюк, и смотрел вдаль, напряженный и собранный, готовый к битве. Он казался суровым и цельным, словно каменный монолит, и прекрасно вписывался в дикую красоту острова.

— Син?

— Да? — отозвался он отсутствующим тоном. Она хотела понять, в чем дело, хотела, чтобы Синклер объяснил ей или хотя бы намекнул, что случилось. Но не знала, как сказать об этом. И не нашла ничего лучшего, как спросить:

— Вы живете здесь круглый год?

Вопрос был дурацкий и неуместный, но она не могла придумать ничего другого.

— Нет. В основном я живу в Нью-Йорке, но стараюсь приезжать сюда как можно чаще. И мои кузены тоже. Мы очень любим собираться здесь все вместе.

— Да, наверно, хорошо быть членом такой дружной семьи, — сказала Джиллиан, не подумав, и только потом сообразила, что как раз этого говорить не следовало.

Но было уже поздно. Син подхватил предложенную тему.

Он в первый раз за все утро посмотрел ей прямо в лицо.

— Но ведь вы, похоже, тоже любите свою мать и отчима. Вы то и дело ездите домой…

Джиллиан покачала головой.

— Нет, я никогда не чувствовала Ближний Восток своим домом. Я езжу туда, чтобы повидаться с матерью, вот и все. Мой дом в Америке.

— В Мэне?

— Где получится.

Син кивнул. Он смотрел на ее волосы, развевающиеся на ветру.

— Вы часто переселяетесь с места на место?

Джиллиан вздохнула. И зачем только она отправилась на эту прогулку?