Мой мир

Когда я собирался в Неаполь, у меня была еще одна заветная мечта: как многие тенора, я преклоняюсь перед Карузо, а Неаполь — город, где он родился. Когда в 1987 году мы снимали в Неаполе телефильм для Пи-би-эс «Паваротти возвращается в Неаполь», я посетил то место, где родился Карузо, — это в многолюдной, шумной части города. Взволнованный, осматривал я его квартиру, улицы, на которых он рос. В это время по кварталу распространилась весть, что в доме Карузо находится известный тенор, чтобы отдать дань уважения великому маэстро. Выйдя на улицу, я увидел там столько народу, что едва смог добраться до своей машины. Неаполитанцы чрезвычайно горды не только тем, что дали миру Карузо, но и тем, что дали миру так много музыки, которую он исполнял, особенно традиционные неаполитанские песни. Как и я, они уважают подлинное величие, и, как и я, они сентиментальны.

В свое последнее посещение Неаполя я остановился в гостинице «Эксцельсиор». Узнав, что Карузо обычно жил в соседней гостинице «Везувий», я сказал себе, что в следующий раз обязательно остановлюсь в «Везувии» и, если возможно, в его номере. Затрудняюсь объяснить, почему мне так захотелось. Может быть, это дань уважения, может быть, признательность, может быть, суеверие. Возможно, я подумал, что, пока буду жить там, он научит меня чему-то еще в искусстве пения.

Когда ко мне в Пезаро приехали из театра «Сан-Карло» и попросили спеть в опере на открытии сезона 1994 года, я предложил «Бал-маскарад», поскольку первым спектаклем сезона, конечно, должна была быть опера Верди. К тому же мне хотелось выступить в опере из знакомого зрителям репертуара, в той, в которой я уже пел прежде. Таким образом, «Бал-маскарад» мог бы стать своеобразным испытанием для меня, чтобы выяснить, действительно ли я уже начал сдавать свои позиции в опере. Хорошо зная партию, я могу сосредоточиться только на пении. В новой же роли приходится постоянно думать о нотах, и вероятность сделать какую-нибудь ошибку гораздо больше.

Дирекция театра «Сан-Карло» благосклонно приняла мою идею с «Балом-маскарадом», сначала хотелось обдумать и обсудить все с другими людьми. У меня жесткие принципы: твердо зная, чего я хочу и чего не хочу делать (даже на три года вперед), всегда обсуждать важные планы с другими, так как могут возникнуть соображения, которые мне не приходили в голову. В основном решения принимаю я сам, но условия работы обсуждает Герберт. Я терпеть не могу разговоров о деньгах: для меня это слишком сложная материя. Слава Богу, моя профессия предполагает, что подобными делами вместо меня должны заниматься другие люди.

Вскоре я связался с театром «Сан-Карло» и сообщил, что счастлив принять их приглашение. Герберт обговорил финансовую сторону, затем составили и подписали контракты. Когда соглашаешься на подобный проект, всегда записываешь все в записной книжке — для памяти. Это моя настольная библия, мой господин — я всегда старюсь держать ее под рукой. Как только подписан очередной ангажемент, я вношу в книжку дату прибытия в город, приблизительное расписание репетиций, точное расписание спектаклей. Уточняю все даты с теми, с кем работаю, более того, я должен запомнить числа. С этим у меня проблем нет, и поэтому я не слишком часто сверяюсь со своими записями: помню, когда и куда мне нужно ехать.

Время от времени мне звонили из «Сан-Карло», чтобы сообщить, кто из труппы будет участвовать в спектакле, давая тем понять, что подбирают состав, с которым мне будет приятно работать. У меня почти никогда не бывает сложностей с другими исполнителями. Я выступал со многими артистами, даже с теми, у кого была ужасная репутация, но тем не менее мы очень хорошо работали. Например, говорили, что у Кэтлин Бэттл сложный характер, но я пел с ней в «Любовном напитке» в «Метрополитэн-Опера», и мне всегда это доставляло удовольствие.

Справедливости ради надо сказать, что иногда проблемы с партнерами возникают. Если я чувствую, что какой-то исполнитель не очень сильный вокалист, то опасаюсь, что это испортит впечатление и от всех остальных. Тогда я предпочитаю, чтобы его заменили, Если же, имея возможность сказать об этом вначале, я тем не менее согласился работать с таким певцом, то никогда не стану ничего говорить потом, как бы плохо он ни пел. Никто из нас не поет каждый раз великолепно, и другие артисты могут чувствовать подобное, выступая со мной. Я стараюсь избегать тех, кто не поет хорошо никогда.