Мой мир

Не думаю, что для меня это было так уж хорошо постоянно иметь перед глазами напоминание о замечательной неаполитанской кухне. Естественно, что рестораны Санта-Лючии специализируются на морских деликатесах, и было невозможно, глядя вниз, не представить себе восхитительных крошечных моллюсков, которые в Неаполе лучше, чем в любом другом месте или дымящихся лингюни с помидорами, петрушкой и чесноком — фантастика!

Номер Карузо в гостинице великолепен — просторная гостиная с удобной старинной мебелью, которую я люблю, с прекрасными картинами на стенах, с фортепиано (на нем, говорят, играл сам Карузо), с огромным обеденным столом посредине. Наши комнаты на пятом этаже, и, когда выходишь на балкон из гостиной или моей спальни, за гаванью Санта-Лючия и за замком вдали, в сверкающем заливе виден знаменитый остров Капри. Даже в ясные дни этот легендарный остров всегда в легкой дымке, как призрачный корабль. На юге же виднелся величественный Везувий.

Погода в ноябре, когда мы приехали, была мягкой и приятной, воздух был наполнен ароматами. Я сидел на строгой диете и даже не мог допустить мысли, что за те недели, что пробуду в Неаполе, притронусь к неаполитанской пицце — это слишком вредно для меня. Я чувствовал себя великолепно и был готов петь музыку Верди.

Интерьер театра «Сан-Карло» являет собой прекрасную старину, но кулисы модернизированы настолько, что Россини и Доницетти не узнали бы их. Это настоящий городок, где всегда открыт кафетерий, в котором можно взять закуски и бутерброды, где готовят изумительный неаполитанский кофе-эспрессо — возможно, лучший в Италии. Моя гримуборная — маленькая, но удобная комната с ванной и душем.

Все за кулисами были ко мне дружески расположены и готовы прийти на помощь. Я чувствовал, как они рады тому, что я пою в Неаполе. Мне сказали, что сделают все, лишь бы мне было хорошо — со мной страшно носились. Скоро мы убедились, что неаполитанцы не столь расторопны, сколь расположены и дружелюбны.

Вот всего один пример. Николетта попросила их ставить в мою артистическую каждый день холодную минеральную воду. Она нужна мне, когда я пою. Каждый день мы приезжали в театр на репетицию, и всякий раз минеральной воды не было. Николетта обращалась к кому-нибудь, человек начинал суетиться и посылал за водой кого-нибудь еще, и скоро три-четыре человека занимались поисками одной бутылки холодной воды.

Николетта расстраивалась, поскольку ей приходилось заниматься этим каждый день. Позднее, когда начались репетиции в костюмах, мы входили в гримуборную, а костюма еще не было. Все начинали бегать, как сумасшедшие, пытаясь достать костюм. И так повторялось каждый раз. Николетта сказала: «Лучано, они как будто удивляются, что мы приезжаем сюда каждый день». Я был должен признать, что это действительно странно. Мне приходилось сидеть в артистической по пятнадцать — двадцать минут в ожидании костюма, а человек триста вынуждены были сидеть и ждать, когда я появлюсь на сцене. Неаполитанцы в оперном театре очень приятны и дружелюбны, но когда нужно сделать что-то конкретное, лучше бы они больше походили на миланцев или американцев.

Скоро мы поняли, что порядки здесь отличаются от порядков в «Метрополитэн-Опера», где все удивительно отлажено. Там как на заводе, где всем управляет компьютер: каждый точно знает, что нужно делать, и делает это вовремя. Только так и должно быть поставлено дело в крупном оперном театре, когда каждый вечер идет новая опера, с новым составом, новыми декорациями и костюмами. Каждый день всё убирается со сцены и монтируется новый спектакль, а по субботам со сцены все убирают в пять часов вечера и готовят совершенно другую постановку — к восьми часам. Просто удивительно, как все это происходит в «Метрополитэн-Опера».

Что касается театра «Сан-Карло», только оперу «Бал-маскарад» здесь будут ставить около трех недель. Когда пройдут первые шесть спектаклей, они станут монтировать декорации для следующей постановки. И так весь сезон. Это несложно, но люди в этом театре работают не так четко, как в «Метрополитэн».

Я объяснил это Николетте, но все равно она раздражалась, говорила, что за кулисами занято двести человек, хотя хватило бы и ста. Несмотря на то, что мы оба итальянцы, все равно нам было трудно понять, почему один и тот же человек каждый день забывал принести в артистическую мой костюм и минеральную воду.