Мой мир начинается и заканчивается тобой (СИ)

Видана Зотова. Один единственный человек из моего окружения мог так меня будить, когда я долгое время валяюсь в постели и не составляю ей компанию. Подруге скучно бывает, вот она и решает оторвать меня от приятных сновидений. Получая в награду за свои старания мой грозный взгляд, нервное состояние, что и ее до ручки доводит, да плохое настроение большую часть дня.

— Вида? — протираю согнутыми пальцами заспанные глаза, чтобы немного прийти в норму, фокусирую взгляд на подруге, которая сидит у изножья моей кровати, поджав под себя ноги. — Сколько сейчас времени?

— На французских часах в гостиной показано восемь часов вечера.

Зараза. Я проспала часов пять, сама не заметив, как провалилась в царство Морфея. Со всеми этими ситуациями в жизни, с мыслями об Артеме и Денисе, с размышлениями, как бы все повернулось, если бы я не повстречала этих двух братьев. Или уедь я несколько лет назад в Париж вместе с родителями, то забыла бы я о своей любви к человеку, что не замечает во мне девушку. Лишь лучшего друга. Сейчас мне кажется, что так и нужно было поступить.

— Что-то такого важного произошло, раз ты не дала мне еще немножко поспать? — вытягиваю руки над головой, разминая затекшие от долгого лежания мышцы. Стон удовольствия срывается с моих уст от потягивания.

— А что Соболев тебе ничего не рассказал? — приподнимает в удивлении правую бровь вверх. — Или вам было не до разговоров?

— Прекрати нести чушь, Зотова. — сбрасываю с себя одеяло и ставлю ноги на пол, смотря на подругу через левое плечо. — Я не сплю с Соболевым. — поджатые иронично губы. — Это было всего лишь один раз. И то сыграл адреналин в моей крови от танца у пилона. — Встаю во весь рост, подхожу к шкафу и открываю дверцу. — Я жду. — белая футболка и светло-синие джинсы летят на кровать. Туда же отправляется и серый кардиган, что я чуть было не забыла положить в чемодан.

— Раз уж твой парень тебе ничего… — складываю руки на груди от нетерпения. Иногда многословность Виды выводит меня из себя. — Ладно. — вскинутые вверх руки говорили о том, что она сдается. — Сегодня здесь была некая Мари Фарси.

— Мари Фарси. — имя мне показалось каким-то знакомым. Покопавшись в памяти, я поняла, где его слышала. — Жена кинопродюсера? Французская художница?

— Да, точно. — подмигивает и выставляет большие пальцы кверху. — Но она оказалась не просто художницей. — это молчание от нее начинает меня бесить. Сильно так бесить. — Мари Фарси — это мама Дениса.

— Чего? — ушам своим не верю. Нет, нет, нет! Быть такого не может. Его мать Марина, фамилию которой он взял после совершеннолетия, жива? Да это же бред! Вида явно что-то путает. — Зотова, а ты случайно не курила сегодня какую-нибудь гадость? Такие бредовые вещи говоришь.

— Да иди ты, Догелева. — машет на меня рукой. — Я пока еще в своем уме. Могу слышать, видеть, соображать что к чему. — от обиды надувает губы, но от меня не отворачивается. — Денис сам подтвердил ее «статус», назвав при всех мамой, а после закрылся с ней в комнате, предварительно выгнав нас всех из лофта. Нам пришлось…

Дальше я ее уже не слышала, погрузившись в свои мысли. Как такое может быть, чтобы его мать, которая умерла девятнадцать лет назад, смогла появиться прямо перед его глазами. Что судьба свела их именно в этом городе. Именно сейчас, когда он приехал в Париж вместе со всеми нами. Ведь какова вероятность встретить дорогого, «погибшего» человека в таком огромном мегаполисе? И как от этого не сойти с ума?

Перемены

Никогда не думала, что так сильно захочу вернуться обратно домой, в Россию, из места, где теперь несколько лет живут мои родители. Что так и не соизволили до сих пор хотя бы позвонить мне и спросить элементарные вещи. Как у меня дела? Все ли в порядке? Довольна ли я своим временным пристанищем? Когда смогу приехать в их огромное, чертово поместье? Нет, ни один из этих вопросов не был озвучен. Соответственно и ответов на них не было. Так как мама с папой просто игнорировали меня все это время. Пару раз я набирала их номер, но какая-то женщина отвечала, что мадам Догелева не могла подойти к телефону. То занята в благотворительном фонде, то уехала в соседний округ, то вообще отдыхает в спа-салоне вместе с подругами. Создавалось такое впечатление, что я сирота, приехавшая в гости к совершенно незнакомым для меня людям. Которые могут проявить ко мне благосклонность и позвать к себе только в определенный день. Да только он никак не наступал, от чего мне хотелось разбить что-нибудь об стену. Ведь мое тело с разницей в несколько минут охватывали разные чувства — обида, злость, негодование, ярость. Конечно и слезы присутствовали, но я старалась тут же от них избавляться. Не нужно показывать их в присутствии такого количества народа. Их мнение по этому поводу меня совершенно не волновало. Ведь после того выяснения отношений (которых у нас и нет вовсе) и разговора с Видой я решительно была настроена кое-что поменять.