Мои миры

По мере того, как, освобождённые от узлов, ленты падали на ступени, чудища оживали. Они открывали свои огромные пасти и, для начала приподнявшись на хвосте или туловище, уж и не знаю, что у них там, начинали медленно сползать вниз к реке. Сначала один дракон, извиваясь, прополз мимо меня, резко обдав зловонием давно не мытого тела. Я с ужасом смотрел, как он удаляется. Ступенька за ступенькой, подминая под себя попадавшиеся на пути ветки. «Как бы второй меня не подмял подобным образом», — только подумал и в тот же момент понял, что второй дракон, пришёл в движение и, сползая вниз, надвинулся прямо на меня. Буквально через мгновение почувствовал, как его жирное огромное тело медленно перекатывается по ногам. Но ни боли, ни тяжести, только неожиданное тепло и тошнотворный запах. Двигался он, не спеша и всё это время, прижатый к лестнице, я не мог пошевелиться. Когда же он, наконец, уполз, я, повинуясь необъяснимому чувству, пошёл вслед за ним. Но увидеть толком ничего не получилось. Оба чудища, как бы медленно они не двигались, бесследно исчезли.

Спустившись поближе к реке, зачерпнул воды, чтобы умыться. Не слишком широкая речка с бежево-розовой водой, которая неспешно текла, если текла. На другом берегу возвышался город. Небольшой, с каменными старыми, или лучше даже сказать старинными домами и колоннами. Я пошёл вдоль берега к мосту, что невдалеке нависал над рекой.

Мост сродни лестнице. Выщербленные камни с проросшей травой колоритно давали начало дороге, ведущей в город. Собственно, город начинался прямо за мостом. Строения, издали казавшиеся домами, больше походили на старую, средневековую заброшенную стройку. Или же нет. На раскопки. Древний раскопанный город. Но при этом, город жил полной жизнью и не хотел замечать своей странности. Узкие кривые улочки петляли, то закольцовывая свои загадочные маршруты, то неожиданно заводили в тупик, то просто обрывались. Да, именно обрывались в самом неожиданном месте: перед оврагом, или упирались в куст. И везде люди. Много людей. Я ходил по улицам, невольно слушая чужие разговоры, проталкиваясь сквозь толпы народа, и с удивлением заметил: в городе было всего пять-шесть человек. Остальные двойники. Даже не двойники, а это были всё те же пять-шесть человек воспроизведённые многократно прихотью судьбы. Они ходили, говорили, торговали, покупали, чего-то строили, спорили. Самое поразительное то, что мы знакомы. С кем-то шапочно, с кем-то поближе. Так вот некоторые из моих нежданных знакомцев здоровались, а иные проходили мимо, даже не замечая.

Я бесцельно бродил по улицам. Очередной раз, завернув за угол и будучи не в силах видеть одни и те же лица, зашёл в ближайший дом. Домом это можно назвать с большой натяжкой. У него есть стены, но нет крыши. Дверь больше походила на калитку, но в комнате — накрытый стол, а на окнах шторы. Я устало прислонился к стене. Какие странные цвета и здесь. Ни одной яркой краски. Всё мягко, в тёплых пастельных тонах. И стены. Стены. А на них рисунки. И как это сразу не заметил. Рисунки. Я провёл рукой по ближайшей стене, стирая наслоения пыли. Рисунок также сделан пастельными красками. Со старой каменной кладки на меня смотрели серые глаза с длинными шёлковыми ресницами…

Серые глаза. Где же я их видел. Видел. Вижу. Глаза расплываются, постепенно превращаясь в два окна, расположенных высоко под потолком над огромными воротами. Огромные ворота. Оглядываюсь. Старый, давно не используемый ангар с въевшимся запахом грязи и металла. Вокруг следы демонтированного оборудования, обрывки труб, обрезанные провода и только в углу стоит двадцатипятитонный пресс. За ним сидит высокий парень с очень бледным, почти белым лицом, покрытым конопушками. Или это не конопушки, а следы грязи? Не торопясь, он берёт из огромного металлического ящика деталь, безразлично кладёт её в пресс-форму. Затем раздаётся удар, который в тишине помещения звучит оглушительно. Пробую подойти ближе. Разбитый бетон под ногами мешает нормально двигаться. Приходится постоянно смотреть под ноги, чтобы не споткнуться или не попасть в какую-либо яму. Но вот я уже совсем близко. Парень заметил меня и посмотрел холодным взглядом, от которого мне стало не по себе. Я медленно попятился к воротам и едва не упал, зацепившись за проволоку или что-то там ещё, толком не разглядел.

Огромные ворота, а в них вмонтирована небольшая дверь. По соотношению с воротами она казалась скорей не полноценной дверью, а дверцей для кошки. С трудом распахнув её, оказался на улице. Собственно почти ничего внешне не изменилось. Серое темное небо было не многим светлее крыши ангара. Вокруг огромные стены других ангаров. Однако у одного их них, точнее у входа в один их них подправлял дверь слесарь Володя. Мы знакомы уже сто лет и, наверно, поэтому, а может быть и по другим непонятным причинам я успокоился. Направившись к нему, заметил, что у Володи через плечо перекинута пара прекрасных веников. Причём один берёзовый, а другой дубовый.

— Володь, привет! — улыбнулся я, протягивая руку.