Мои миры

— Здорово, — ответил он, не отвлекаясь от дела.

— Ты что тут? Да ещё с вениками? — съехидничал я.

— Да вот, дверь в баню подправляю.

— Какую баню?

— Ну, ты даёшь! Не в курсе, что на заводе баню открыли?

— Не-а! А что, на самом деле?

— Вот чудак человек, заходи.

— А я вроде не готов.

— Как хочешь. А то, если передумаешь, давай.

С этими словами Володя собрал инструмент и скрылся за дверью. Мне вдруг подумалось: «чего это испугался?». Вокруг знакомые стены, всё классно и банька не помешает расслабиться и забыть всякую чушь, лезущую в голову. Дверь открылась тихо, без скрипа. «Молодец Володя, хорошо сделал», — с удовольствием отметил я, и прошёл в предбанник. Предвкушая расслабляющий пар, открыл дверь в парную. Большая комната, скорее похожая на зал клуба, предстала передо мной. Поперёк этого помещения поставлены длинные скамейки на которых, похоже в ожидании пара, терпеливо и молча, сидели голые мужчины и женщины. У каждого из них пара веников: берёзовый и дубовый. Они сидели ко мне спиной. Откуда-то сбоку медленно выползал пар, но его было настолько мало, что заполнить всё помещение он явно не мог. Дверь с грохотом захлопнулась и все обернулись. Сотни глаз уставились на меня.

Глаза. Они всё больше врезались в мой мозг, раздражали и слепили. Я попытался присмотреться к ним. Сосредоточиться и сфокусировать зрение получилось не сразу. И всё же прозрение пришло так же неожиданно, как и раздражающий шум вокруг меня.

Два ярких светильника при входе в тоннель, как оказалось, настолько ослепили, что казались глазами. Серые стены из плитки, такая же серая лестница и шум множества шагов вокруг. Толчок в спину привёл меня окончательно в чувства.

— Встал тут под ногами… — буркнула, проходящая мимо тётка, и заторопилась дальше вниз.

Чтобы не получить очередной толчок, я стал двигаться вместе с толпой, частью которой, по сути, и был. Ступенька за ступенькой вели в тоннель, заглатывающий партию за партией всё новых и новых пешеходов. У самого входа сидел давно небритый и нестриженный мужичок в военном бушлате и мучил гармошку, выдавливая из неё то, что при нормальном исполнении могло быть музыкой. В данном же случае получалась своего рода игра, типа «Угадай мелодию», потому что мелодию именно надо было угадывать в той какофонии звуков, что он извлекал из несчастного инструмента.

Толпа несла меня дальше, а вслед летел несчастный звук, в котором я тщетно пытался угадать, что сейчас звучит: то ли «Ламбада», то ли «Полонез Огинского». Люди сосредоточенно спешили куда-то по своим делам, пытаясь обогнать друг друга, в этой вечной гонке, именуемой жизнь. Вдруг неожиданно передо мной оказалась бабулька с видом нищенки из старого советского кино про проклятое прошлое. Из-под аккуратно завязанного старого платочка бодрый голос громко запел о несчастной любви, и рука привычно протянулась, призывая оплатить старания. А я, уносимый вдаль течением, уже не слышал ни гармони, ни бабульки. Зато стал различать попутчиков. Соседей по толпе, плывущих со мной в этом потоке, словно капельки воды в огромной полноводной реке. В основе своей капельки были похожи друг на друга, серые и невыразительные. Но временами в ней оказывались и яркие пятна. Юноши, по уши увязшие в гаджетах, и девушки, ведущие себя так, будто они случайно оказались здесь и теперь срочно ищут способ выбраться. Но толпа их несёт вместе со всеми. Вдруг впереди вижу тупик. Стена. Людской поток неожиданно сворачивает куда-то в сторону, выплёскивая меня из своего чрева. Из тупика два выхода — направо и налево. «Самый раз погадать на ромашке», — думаю я и вижу, что на самом видном месте стоит женщина и продаёт… одуванчики. Я подошёл и пригляделся. Обычные одуванчики из набора сотен «парашютиков», причём наполовину облетевшие.

Я пригляделся и почувствовал лёгкое головокружение. Чтобы сохранить равновесие, взялся рукой за стену, но вместо камня почувствовал под рукой шёлк…

Серые глаза приоткрылись. Маша отстранилась от меня и резко встала.

— Это, пожалуй, лишнее, — сказала она. — Мне пора.

— Да, да, конечно, — засуетился я, пытаясь замять неловкость ситуации.

Маша так быстро выбежала из квартиры, что я даже не успел подать ей пальто. Пальто. Она же его не одела. Но на вешалке в коридоре было пусто. Я набрал номер её телефона. Пара гудков, которыми он отозвался, показались целой вечностью. Ожидал всего: что она не ответит или сбросит вызов, но трубка отозвалась чужим голосом:

— Да, слушаю.

— А… мне бы… Машу… позвать… если можно?

— Извините, вы ошиблись.

— Нет, подождите, это же её, но…. Да, я ошибся.

Трубка безразлично пищала короткими гудками. А я вдруг понял, что номер её телефона был частью… частью чего?..

ХИМЕРА Глава 1