Мои миры, твое отчаяние. Танец 2 (СИ)

Голова мальчика заболела от множества новых вопросов, возникших у него. Ответов не было и в помине. Это была только середина сентября. Что же будет с ним к концу года и продержится ли он здесь до этого времени?

— Спасибо, что дали мне несколько новых направлений для поисков. Пожалуй, мне сейчас стоит позаниматься в библиотеке.

— Удачи, Гарри, — мягко произнес директор. — Я постараюсь помочь тебе, чем смогу. Можешь всегда обращаться ко мне.

— Спасибо, — улыбнулся мальчик. — До свидания.

Гарри поспешно вышел из кабинета и закрыл за собой дверь, так и не увидев, насколько печальным выглядел директор.

Глава 13. Покушения

Черный лес был золотым. Темно–зеленая листва быстро сменила цвета и теперь щеголяла богатым осенним убранством. Воздух постепенно становился все холодней и холодней, а море казалось тяжелым.

Гарри сидел в одиночестве на берегу и кидал камни в воду. На душе было как–то мерзко. Он никак не мог понять, почему Офелия ничего не сказала о том, что магия, которую применили к нему, имеет сходство с ее родовой. Была ли она замешана во всем этом или испугалась чего–то другого? Могла ли девочка кого–то покрывать и зачем ей это нужно вообще?

Друзей, кроме членов их отряда, у Офелии не было. Многие весьма предрассудительно относились к тому, что она цыганка. Маги не очень жаловали этот народ. Бытовало мнение, что цыгане — это в первую очередь обманщики и воры. И что даже младенец из их рода может с легкостью обвести вокруг пальца любого прожженного пройдоху.

Гарри же боялся быть обманутым близким человеком. Подобное предательство было бы тяжело простить и забыть. Даже если после всего принять человека назад, осадок останется навсегда. Он, как кислота, будет постепенно разъедать душу, вызывая приступы постоянного раздражения, переходящего в агрессию.

Умение прощать — это величайшая сила. Гарри не был уверен, что в действительности обладает ею. Он уже начал копить в себе ненависть, и ее источником был Волдеморт. Это было какое–то мерзкое и гадкое чувство, разраставшееся у него в груди, стоило только вспомнить, как Дориан лежал на полу, а из его горла быстро втекала кровь.

Мальчику до сих пор снился Квиррелл, но теперь он просто сидел у стены или задумчиво всматривался в Еиналеж. Мужчина был совершенно нормальным, с одним лицом. Иногда он поворачивался в сторону Гарри и укоризненно глядел на него. Порой это было куда страшнее и неприятней, чем сцены убийства.

Однажды Поттер спросил его о том, что он видит в зеркале. Квиррелл тогда долго молчал, а потом тихо и сухо произнес:

— Себя. Живым.

От мужчины повеяло холодом и Гарри явственно ощутил, что перед ним стоит мертвец. Не инферий, а тот, кто после смерти оказался заперт где–то между небом и землей.

Мальчик не знал, было ли это настоящее наказание Квиррелла за его ужасные поступки или это всего лишь разыгравшееся воображение подкидывало подобные сны. Но он почему–то ощущал этого мертвого человека настоящим. Возможно, между ними была какая–то странная связь, рожденная самым страшным грехом — убийством. Иногда Гарри начинало казаться, что сны с таким Квирреллом — это наказание и для него.

Мужчина практически постоянно молчал, а Поттер не мог заставить себя поговорить с ним о чем–либо. А самое главное — попросить у него прощения. Гарри не знал, мог бы он сам простить кого–либо за собственную смерть? Говорить на подобную тему даже с фантомом из своих снов было страшно и Поттеру пришлось признать, что он боялся услышать ответы. Гарри просто садился на пол рядом с ним и долго смотрел в никуда.

Утром после пробуждения мальчик чувствовал себя уставшим, хотя его физическое самочувствие и не было плохим. Сны были слишком реальными, слишком настоящими. И казалось, что он просто переходит из одного мира в другой, совершенно не отдыхая при этом.

Куда реже ему снились сны про прошлое Тома. Воспоминания о его жизни будто бы лежали особняком в голове Гарри, наверное, будь иначе, он сошел бы с ума, не имея возможности отделить себя от другого человека. Сложно описать, что именно творится в твоей голове и каким образом в ней все устроено, но если бы Поттера кто–то попросил это сделать, он объяснил бы, что та Волдемортовская часть в нем — все равно что воспоминания о просмотренном фильме, который просто очень долго шел.

Гарри беспокоили его странные сны. Они делали его слабее психологически и мешали полностью сосредоточиться на том, что творится вокруг него. А это было жизненно необходимо. В буквальном смысле.

Небольшое затишье, которое было сейчас, являлось всего лишь предвестником еще не развернувшейся бури. Возможно, они хотят напасть тогда, когда Гарри расслабится и забудет о грозящей опасности. Но откуда знать этим людям, что вся его предыдущая жизнь была ожиданием опасности?